Перуновы дети
Шрифт:
И вновь какие-то странные люди с детьми и животными, домашними вещами на повозках, кто они, куда и от кого бегут? Что это за времена и почему именно они появились в видениях Вячеслава? Что их связывает?
С этими мыслями Лида уснула уже около трёх ночи.
И это были первые вопросы, которыми она встретила мужа через три дня, едва он умылся и поел с дороги.
– Те же самые вопросы я задавал себе, дорогая. – Чумаков обнял жену. – Это доказывает общность нашего мышления. Окончательно я понял это, читая твои дневники, спасибо за доверие, солнышко! Просто поразительно, насколько в разных условиях мы с тобой «произрастали», но сколь похожими оказались наши внутренние конструкции.
Лида взяла со
– Что это? – спросил он, раскрывая.
– Твои записи настолько интересны, что я попыталась немного обработать их. Посмотри…
Вячеслав начал читать, и вскоре на лице его написалось радостное удивление.
– Не думал, что из моей безобразной писанины можно что-то сотворить. Да тут настоящее художественное произведение начинает вырисовываться! – Он опять обнял жену. – Наша жизнь, Лидок, ярчайшее подтверждение моей теории. Вернее, это общая закономерность, которую я когда-то для себя вывел. Если человек нашёл свою половинку, то они оба раскрываются полнее и намного ярче, чем каждый из них мог бы сделать это в отдельности. Но если соединяются чужие люди, то совместный союз, напротив, делает их беднее, поскольку вся энергия уходит на элементарное противостояние друг другу в большом и малом: словах, поступках, бытовых проблемах. Где уж тут говорить о созидании вдвоём нового мира. А мы с тобой таких делов натворим: книгу напишем, стихи твои издадим, ещё чегонибудь накуролесим, и нам никогда не будет скучно, это я гарантирую!
Чумаков внимательно посмотрел на жену, потом прислонил голову к её плечу.
– Как же долго я тебя искал, милая. И уже почти отчаялся. Столько лет в одиночку…
Лида провела ладонью по его волосам с заметной сединой на висках.
– Спасибо, что нашёл… – прошептала она.
Блокнот и тетрадь соскользнули на пол, но поднимать их никто не спешил.
Глава шестая
Закон целенаправленности
Странная, однако, получается вещь. Пантеон греческих, римских и прочих богов можно даже специально не искать, достаточно взять школьный учебник. А на нашем периоде будто кто-то проставил гриф «совершенно секретно».
Чумаков проснулся около шести утра. Осторожно, чтобы не разбудить сладко посапывающую Лиду, соскользнул с кровати. Пошарив на стуле, надел приготовленные с вечера шорты. У порога сунул ноги в старые туфли без шнурков и толкнул дверь.
Морозный воздух сразу перехватил дыхание. Вячеслав проделал несколько быстрых гимнастических упражнений, растёр руками предплечья, туловище и ноги, подошёл к калитке. Тёмная сельская улица была пуста, даже псы не лаяли, спрятавшись в будки. Сбросив туфли, Вячеслав прошёлся босиком по чистому, недавно выпавшему снегу, потом побежал по засыпанной тропинке навстречу упругой струе морозного ветра, чувствуя подошвами обжигающе приятную мягкость холодной перины. Он представил, как стужа и ветер изгоняют из тела болезни, слабость, сглаживают рубцы старых ран. Когда завершал круг по пустырю, почувствовал, что ноги стали замерзать. Вернувшись, обулся, затем, наклоняясь и хватая пригоршню за пригоршней, стал быстро растираться снегом, а потом предпринял энергичный бег на месте, стараясь перенаправить в ноги тепло от разогревшегося, окутанного паром тела. Когда почувствовал, что тепло влилось не только в ступни, но и в самые кончики пальцев, остановился и сделал несколько дыхательных упражнений, после чего вернулся в дом.
Лида уже не спала, но ещё нежилась в постели.
– Доброе утро, солнышко! – Вячеслав наклонился и поцеловал жену.
– Бр-р-р! Какой ты холодный! – воскликнула она, натягивая одеяло. – Я и так чихаю, насморк появился, видно, вчера просквозило… Ещё немного, и температура подскочит…
– А ты выйди босиком на улицу, походи по снегу, твоя простуда и пройдёт, – посоветовал Вячеслав.
– И ты говоришь это врачу? – притворно возмутилась Лида.
– Честное слово, ничего плохого не случится, Лидок. Забудь, что ты врач, вернее, почувствуй это в полной мере, стань ближе к природе, доверься ей. Только посмотри, какая красота за окном! Сама знаешь: холод убивает всяческие болезнетворные микробы и вирусы, – увещевал Вячеслав, зная, что Лиде присущ некий дух авантюризма.
Лида, надев халат, тоже подошла к окну.
– Красиво! – вздохнула она. – Только очень холодно…
– За несколько минут ничего не станется, – продолжал искушать Вячеслав, – попробуй! Иначе как ты можешь отрицать то, чего не испытала сама?
– Ну, смотри! – ласково погрозила Лида мужу пальцем. – Под твою ответственность. Будешь потом меня лечить!
– Непременно и с великим удовольствием! – заверил Вячеслав.
Лида, как была, в халате, тихонько выскользнула во двор, сняла тапочки и прошлась босиком по заснеженному двору. Вернулась слегка возбуждённая:
– И правда, такая прелесть! Снежок мягкий, как пушок, и даже не такой холодный, как кажется. Хорошо, мама сегодня у бабушки ночует, а то бы инфаркт получила от такого зрелища…
Когда рассвело и по тропинке через пустырь потянулись первые прохожие, Лида и Вячеслав со смехом наблюдали, как они останавливались и с видом крайнего изумления рассматривали отпечатки босых ног на снегу.
Лида явно повеселела, а к вечеру вынуждена была признать, что её начинавшаяся простуда куда-то бесследно исчезла.
– Ну вот, доктор, вам ещё учиться и учиться надо! – назидательно поднял палец Вячеслав, и тут же получил от Лиды дружеский тычок в бок.
Началась потасовка. Умаявшись и насмеявшись, они уселись на диване.
– А хорошо здесь, Лидок, – заметил Вячеслав, – воздух чистый, снег нетронутый, хочешь – обтирайся, хочешь – в сугробе валяйся, воля вольная! Не то что в наших городских скворечниках с дворами, где выгуливают собак. Там босиком не очень-то походишь, опять же люди кругом, никакой возможности для единения с природой. Я бы с удовольствием поменял нашу квартиру на домик в селе. А летом – вишни под окном, цветы у калитки, о воздухе я вообще молчу, овощи, фрукты с грядки, – красота, Лидок!
– Да, особенно фрукты с грядки, – засмеялась Лида. – Ты даже деревья по внешнему виду не различаешь, – где слива, где абрикос…
– Научусь! – бодро заверил Вячеслав. – Какие наши годы? Пройду стажировку у твоей мамы и буду такие гибриды выращивать, просто ахнешь!
– Ладно, агроном, давай завтракать и управляться по хозяйству.
– Знаешь, – говорил Вячеслав, когда они возвращались обратно в город, – у меня сейчас такое желание писать появилось, прямо прилив творческой энергии.
– А я давно говорила, что надо обработать твои записи.
– Интересно, что может получиться: рассказ, повесть, и в каком оно будет жанре? Наверное, нечто историко-философски-фантастическое, – предположил он. – Но это не важно, главное для нас – докопаться до истины…
Началась работа, которая продвигалась очень туго. Вскоре супруги Чумаковы поняли: чтобы во всём разобраться, нужно обратиться к древней истории славянства. Они перечитали Повесть временных лет, «Древнюю Русь» Карамзина, «Слово о полку Игоревом». Стали вспоминать, что ещё знают об этом периоде, и с удивлением, смешанным со стыдом, признались себе, что больше ничего назвать не могут. Какие-то отрывочные воспоминания о Киевской Руси, князьях Святославе, Игоре, Олеге, конечно, о Владимире и Ольге. А что было до этого?