Первая академия. Том 2
Шрифт:
— Ну не сидеть же сложа руки, — усмехнулся я. — Святослав и раньше был ко мне неравнодушен. Надеюсь, мы с вами возобновим контракты, которые были у вас и Василия Владимировича?
— Да-да, разумеется… Однако в первую очередь вам понадобится хорошая охрана. У вас есть те, кому можно доверить защиту фабрики? Вы же не будете и тут, и там одновременно. А дружинников у Шереметевых пруд пруди. Потом юридические вопросы… Это ведь всё не просто так. Без квалифицированной помощи вам будет трудно.
— У нас с совладельцем есть и юристы, и стража. А вот
— Зачем вам стража, Алексей? По-моему, вы и так неплохо справляетесь, — рассмеялся Пётр Петрович. — Шереметев лишился сорока дружинников. Если так пойдёт дальше, у него скоро вообще людей не останется.
— Потери преувеличены — это во-первых, во-вторых, я сражался не один.
— Разумеется. Не обращайте внимания на мой скверный юмор. Однако факт остаётся фактом: это самое крупное, если не единственное, поражение Шереметевых. Святослав такое не простит. Но не волнуйтесь, я предоставлю столько стражников, сколько потребуется. О цене договоримся. Но заводскую охрану я бы тоже посоветовал укрепить.
Нет уж, подумал я, тебя точно туда не пущу.
Все мои «друзья» мигом решили воспользоваться ситуацией и урвать себе кусок. Я не сомневался, что и Оболенский хочет запустить лапу на мою фабрику. Василий Дубровский никому не позволял лезть на своё предприятие, а мне уже пришлось взять двух компаньонов.
Интерес Петра Петровича можно было понять. Во-первых, человек он — жадный, во-вторых, он уже давно поставлял руду на ярославскую фабрику и, как я понял, Шереметев сильно сбил цену. Естественно, Оболенскому хотелось контролировать процесс.
— Благодарю за совет, подумаю, — ответил я уклончиво. — Я планирую создать собственную стражу на базе того, что осталось от прежней охраны. Если мне и понадобится помощь, то временная.
— Вы уже договорились с каким-то приютом? — спросил Оболенский
— Перед Новым годом я посетил ярославский приют.
— О, там нет ничего интересного. Детей, кто посильнее, шлют в Москву. Лучше обратитесь к Вяземскому. Он всегда рад помочь.
— Спасибо. Попробую поговорить с ректором.
— А вообще, Алексей, должен вас предупредить, — Пётр Петрович стал крайне серьёзен. — Ситуация сложилась непростая. Шереметев постарается устроить вам большие проблемы. А мы ещё ив опале после недавних событий. Мне импонирует ваша храбрость, граничащая с безрассудством, но… надеюсь, вы понимали, на что шли?
— Разумеется. Я прекрасно понимаю, в какой ситуации оказался.
— Да положение ваше шаткое. Есть лишь один способ укрепить его — держаться всем вместе. В одиночку ни вы, ни я не сможем противостоять той силе, которая захватила власть в стране. На нас будут продолжать давить. Вспомните хотя бы сентябрьский процесс. А если читаете газеты, то наверняка слышали, что в месяц назад двоих моих родственников сняли с государственных должностей. Жмут, мерзавцы, со всех сторону. Запомните, Алексей, — Пётр Петрович повернулся ко мне и поднял палец вверх. — Только сплочённость даст нам
— Понимаю, надо держаться вместе, — согласился я.
Меня подмывало расспросить про «заговор», но сейчас были не самые подходящие время и место. Пока надо слушать, соглашаться, и рано или поздно Оболенский сам всё расскажет. Он уже закидывал удочку, уже начинал промывать мне мозги. Возможно, он видел во мне сильного союзника, возможно — пешку, которая будет плясать под его дудку. Сейчас это не так важно.
Пётр Петрович не стал долго растекаться мыслью по древу, и вскоре мы вернулись в ложу. О делах больше не разговаривали. А после следующего тура, когда старшая группа огненной стихии закончила выступление, я, сославшись на усталость, отправился домой.
На этот раз представитель нашего учебного заведения занял второе место, на первое вырвался какой-то уникум из новгородской академии. Он рекордов не поставил, но судя по тому, что я видел, был весьма силён.
Придя домой, я разделся и рухнул в кровать, решив проспать до утра. Завтра был свободный день. Состязания продолжались, но мне не обязательно было на них присутствовать. Я мог пойти тренироваться или остаться дома готовиться к экзаменам.
Но едва мои глаза закрылись, как сквозь сон донёсся телефонный звонок. Продрав очи, я обнаружил, что настенные часы показывают восьмой час, тогда как я лёг в пять.
Добравшись до письменного стола, взял трубку и бухнулся на стул.
— Алло, здравствуй, Алексей, это Анастасия, — раздался в динамике знакомый голос. — Нам надо встретиться.
— А, привет, Настя, как дела? — проговорил я спросонья.
— Всё нормально. Я говорю, надо встретиться.
Голос девушки был необычайно серьёзным, прежде Настя постоянно ёрничала, но не в этот раз.
— Хорошо, давай встретимся. Я вообще спал, устал сильно… Ты зайдёшь?
— Нет-нет. Нам надо встретиться где-то… подальше от всех. Где-нибудь на улице.
— А что случилось?
— Это не телефонный разговор.
— Э… ладно, — произнёс я, пытаясь сообразить, что такого могло случиться, что Настя так себя вела. — Давай встретимся… Где предлагаешь? Давай рядом с домом.
— Нет, я же сказала, подальше от квартир. Давай возле полигона. Там сквер есть, ну ты знаешь… В десять часов.
— Хорошо, приду, — согласился я и положил трубку.
Намечался ещё один разговор, третий за сегодня, но на этот раз я даже не представлял, чего от него ждать.
Глава 10
К ночи подморозило, и вся слякоть, которая образовалась днём, превратилась в лёд и мёрзлую кашу.
Мы с Настей встретились недалеко от ограды полигона — месте достаточно безлюдном даже в дневные часы. Здесь тоже был обустроен сквер, но студенты редко сюда заглядывали.
Настя выглядела необычайно серьёзной и встревоженной. Не помню, чтобы видел её в таком состоянии. Я же был насторожен. Слишком уж странно было всё это.
— Так что у тебя стряслось? Выкладывай, — велел я.