Первая белая книга "На пути в неизвестность"
Шрифт:
«И вот ты снова сделал не правильный выбор. Нужно было слушать меня, пока у тебя есть еще такая возможность?! Ой, была… — женщина в моей голове не закончила говорить, громко рассмеявшись.»
Где-то там в реальности, а не внутри моей головы, два стражника сковали мне кандалами руки, а командир продолжал меня бить по животу ногами, пока его внимание не привлек крест на моей груди. Он поднял мое полностью лишившееся чувств тело и попытался размотать бинты, намертво прилипшие от жара, который исходил от огромного пламени, которое до сих пор так и не удалось потушить горожанам. Снова взглянув на крест, он хорошенька меня пнул и приказал нести мое тело к церкви, туда, откуда без конца продолжался колокольный звон, непременно именно теперь извещавший о пожаре, которой мы с Салли устроили.
«— Еще несколько
Глава 6 «Мясорубка»
Восточные ворота.
Да, не спорю, все должно было закончиться гораздо хуже для меня и очень просто, легко и не принужденно, для вас мои читатели. Двое стражников волокли меня до пристройки у той высокой церкви, с башен которой мы совсем не давно с Салли наблюдали за восточными воротами. Прямо за церковью, которая гудела от раскатов колокольного звона, находилась дверь, скрытая от не нужных глаз густой тернистой лозой. Ударив хорошенько по железной двери и бросив несколько фраз, стражники швырнули меня за распахнувшуюся дверь и ушли прочь. Мое тело совершенно не слушалось, стража хорошенько меня отделала своими кованными сапогами, так, что ног я почти не чувствовал. Две новые пары заботливых крепких рук подхватили меня, словно пушинку, и потянули дальше по коридору, плохо освещенному тусклым мерцанием совсем слабых факелов, вдоль промасленных стен. Один мой глаз очень опух и совсем заплыл, а второй был рассечен, но кровь местами запеклась, и я мог через небольшую щель, хоть что-то видеть. Боль бесконечными волнами перекатывалась по моему телу, от кончиков пальцев на руках, до кончиков ног, все чаще и чаще барабаня, прямо у меня в голове. Я полностью переключился на слух: медленное шорканье тяжелых ног, мерзкое сопение, капанье воды, приглушённые стоны и крики, где-то далеко и одновременно совсем рядом. Вместо запахов была пустота, вместо зрения боль, одни сплошные: шарканье, сопение, стоны, крики и капли воды, ударяющие словно молот, каждый раз по моей голове.
Наконец, мы остановились, дверь со скрипом отворилась и заботливые руки подвесили меня за кандалы на цепи, что свисали из-под самого потолка. Шелест металла, перешел в лязганье, как только цепь хорошенько натянули, и я снова абсолютно не почувствовал своих ног. Дверь передо мной закрылась, я даже ощутил, как поток теплого, нет даже горячего ветра, приятно окутал мое избитое лицо. Я висел на цепях, весь замотанный в черные бинты, которые, для тех, кто меня избивал, стали единым целым с моей кожей, ведь их им так и не удалось с меня снять. Теперь, рядом со мной, в полумраке, среди запекшейся крови, черного как смоль пота и остатков надежды был еще кто-то, точно также висевший, как и я сам, еле дыша и кашляя. Я слышал его, а он слышал меня. Моя история должна продолжиться именно здесь, в подвалах церкви у восточных ворот, через боль, пытки и признание своей вины, какой бы она не была. Вот только история творилась наверху, прямо надо мной. Там, за маленьким окошком, через которое должен был пробиваться днем солнечный свет, ну а ночью потоки мочи и других нечистот. Целый букет самых отвратительных запахов, которые я не мог ощущать, в виду того, что мой нос был сломан и заполнен кровью. Именно там, за моей спиной, прямо на улице, происходило самое важное, то без чего вся эта история так бы и не была раскрыта.
***
Свет нескольких факелов разорвал ночную мглу и заполнил мостовую лязганьем металла. Дворянин в блестящих доспехах, в окружении своей охраны, ускорял свой шаг, следуя прямо к восточным воротам. Скучающий стражник, зевая, потупил свой взгляд на идущую факельную процессию и удивленно поднял защищавший лицо шлем. Он сделал это, чтобы убедиться еще раз, не привиделось ли ему все это через защитную решетку. Испуганно вскочив и расталкивая таких же, как и он
— Вы обязаны нас пропустить! — скомандовал один из охранников в тяжелых доспехах, идущий самым первым позади дворянина. Он опустил руку на эфес своего меча и стал вглядываться через защитные решетки стражников, будто пытаясь разглядеть сквозь забрала шлемов их лица.
— Вы что, не поняли приказ!? — охранник еще раз приказал, заставив стражников на восточных воротах еще больше нервничать.
— Кто бы вы ни были, но я не могу вас пропустить за городские стены! Там скопились нищие и бездомные, всякие проходимцы, да простые селяне! — начальник караула, наконец-то пришел в себя, только теперь осознав, что это была не проверка от коменданта или охрана самого герцога, владельца этого славного города. Пожалуй, кроме них двоих, никто не имел над ним власти в столь поздний час.
— Назовите себя? — начальник караула еще больше посмелел и сделал шаг вперед, давая жест остальному караулу приготовиться.
— Я поверенный самого герцога, рыцарь Франко де Барзани, прибыл с проверкой вашего поста на восточных воротах! — дворянин в плаще и блестящих доспехах говорил уверенно и властно, припираться с ним было совершенно бесполезно:
— Мне велено его высочеством покинуть город! За воротами сейчас находиться много нуждающихся, и я непременно должен поговорить с ними от имени нашего герцога!
Начальника караула на мгновение начал медленно охватывать страх. Перед его глазами пронеслось все три года его безупречной выслуги, потом молодая жена, двое детей, повышение и конечно, теперешняя похотливая любовница, еще вчера стоящая на коленях и удовлетворявшая все его низменные желания. Начальник сделал еще один шаг назад и прогнав нахлынувшие наваждения прочь, буркнул виновато себе под нос:
— Извините, проходите! Как вам будет угодно… — сделав растеряно паузу и не договорив до конца.
— Франко де Барзани! Запомните это имя, чтобы впредь, более не ошибаться! — помог вспомнить дворянин и наградив всех окружающих довольной улыбкой, последовал вперед к воротам. Остальные стражи ворот расступились с еще большей опаской глядя на странно скалящуюся охрану в тяжелых доспехах, все не убирающую рук с эфесов мечей.
— Поднять ворота! Дайте рыцарю и его охране покинуть город! — услышав приказ, лучники на верхнем этаже, над самой сторожкой, начали крутить механизм, заставив железные решетки прийти в движение. Со скрежетом и скрипом, ворота, закрытые на всю ночь, наконец-то распахнулись, давая возможность холодную ветру попасть внутрь города.
— Когда вернетесь назад скажите громко свое имя, и стражники откроют ворота! — начальник караула приподнял свой шлем, чтобы еще раз заглянуть в глаза дворянина, наполненные самодовольным безразличием ко всем вокруг. Факельная процессия ступила за городские стены в кромешную тьму, из которой теперь появлялись силуэты селян, спящих вдоль самой дороги. Грязные и уставшие, старые и молодые, с безнадежным отчаянием, все лежавшие на земле люди смотрели на появившихся господ, этой ночью покидающих Гротеск. Всех тех, кто добрался сюда, к самому западному городу великой Асторийской империи объединяло лишь одно чувство, этим чувством был голод. Они, сидя прямо в грязи, смотрели на рыцаря в блестящих доспехах, скорее с брезгливым безразличием, нежели с какой-то надеждой, ведь веры в свое спасение у них почти не осталось.
— Эй, начальник! Я вижу сигнал… — лучник указывал куда-то на северо-восток, теперь продолжая кричать еще громче:
— Наши разведчики зажгли сигнальный огонь! Враг совсем близко! Закрывайте ворота! Быстро! Подымайте тревогу! Никого не пускать!
Стража растерянно смотрела на кричащего дозорного, даже нищие, селяне и совсем случайно оказавшиеся голодные путники, от удивления выпучили свои глаза. Все с холодящим душу ужасом впитывали каждое его слово, понимая, что война совсем близко.