Первая белая книга "На пути в неизвестность"
Шрифт:
— Ну что же вы медлите Маркиза? Да убейте ж вы его наконец! — епископ рассерженно оперся на руку и отвернувшись от старика стал наливать себе в кружку вино.
Маркиза запрыгнула на стол и уже оттуда, выхватив свой меч взмахнула им перерезав одноглазому Гарри шею. Он сделал еще несколько шагов назад и только потом упал, все еще не понимая, что же сейчас произошло.
— Уберите его отсюда! — епископ тряс что есть сил колокольчиком и жадно пил вино. Маркиза вытерла кончик своего меча от крови об штаны бьющегося в конвульсиях старика и обратно села за стол. Монахи потянули истекающее кровью тело за дверь, а еще несколько слух принялись вытирать тряпками
— Сольвани, вот же мерзкий ублюдок! Да простит мне господь эти слова под стенами храма. Он довольно давно проворачивает свои дела прямо за спиной городской стражи, но, чтобы пойти на сговор с Орденом Воскрешения? Зачем им нужно было нападать на сторожку этой ночью, чтобы впустить кого-то в город? Или может они уже в городе, готовятся прямо сейчас? Эта история с хлебом Ордена, мне все не давала покоя, потом эти шпионы, теперь вот нападение? — епископ сделал несколько жадных глотков вина и все никак не мог успокоится.
— Почему вы решили именно сегодня ночью явиться к восточным воротам? — в этот момент в одну из дверей постучали, и епископ сразу замолчал.
— Входите!
На пороге появился один из его монахов и поклонившись епископу и его гостье подошел к столу в нерешительности можно ли говорить при Маркизе.
— Ну что там, не молчи, при ней говорить можно!?
— Кроме старика нам удалось схватить еще одного из шпионов Ордена, он поджог склады в трущобах, что в северной части города. Теперь он в подвале, но мы его еще не допрашивали. Стража его хорошенько избила, прежде чем привела к нам. Он замотан в какие-то черные бинты, которые не оторвать от тела… — епископ жестом руки приказал прекратить говорить своему слуге.
— Ты сегодня чересчур многословен. Чего встал, веди давай своего шпиона, посмотрим на него! — услышав приказ монах поклонился и побежал выполнять поручение исчезнув за одной из дверей.
— Давайте в этот раз я буду вести допрос сама! — Маркиза была очень напряжена и явно отчего то нервничала, это не могло не ускользнуть от внимательного взгляда епископа, принявшегося наливать вино своей собеседницу в кружку.
— Как пожелаете… — безразлично бросил в ответ на ее слова епископ, погрузившись полностью в свои собственные мысли. Его все не покидали сомнения в том, что эта женщина выдает себя за другую. Да, она не врала ему не разу сегодня говоря о потерях в армии и нападениях на своих солдат. Но она не разу не говорила об Империи и других дворянах, всегда отвечала так что и не разобрать о какой армии шла речь. Может стоило спросить ее на прямую о том не из Ордена ли она. Епископ решил для самого себя, что, если допрос этого шпиона ничего не даст, так и сделать. Интуиция его еще не разу не подводила, эти изуродованные доспехи, удивление богатству в храме, она даже не разу не помолилась при нем, и эта попытка убить старика раньше времени. Нет, что-то в этой женщине было слишком много странностей. Если все сказанное Маркизой всё-таки окажется правдой, то город ждет неминуемый голод, который можно использовать в целях привлечения новых верующих, готовых за кусок хлеба отдать все что угодно чтобы продлить свою жалкую никчёмную жизнь.
Пока епископ продолжал себя мучить сомнениями и планами на будущее я все также продолжал висеть в кандалах в подвале ожидая своего допроса.
Глав 8 «Побег из темницы»
Темница
— Ты так и будешь продолжать здесь висеть, безмозглый дурак? — женский голос в моей голове заставил меня застонать от боли, которую излучало все мое тело.
— Я скоро собьюсь со счета твоих глупостей и окончательно выйду из себя, то есть тебя! Ты меня совершенно не слушается, а я между прочим хочу тебе помочь? — голос в моей голове все продолжал говорить, доставляя мне просто не выносимую боль.
— Один, два, три, четыре… — она смеясь принялась считать цифры, которым просто не было конца.
— Да заткнись ты! — я закричал что есть сил, только теперь придя наконец в себя. Вокруг была кромешная тьма, я висел на цепях в темнице, смиренно ожидая своего часа. Я вспомнил про поджог, поймавшую меня охрану, осознавая, что меня ждали еще большая боль и пытки.
— Если ты думаешь, что я заткнусь, то ты ошибаешься! Я буду продолжать считать до тех пор, пока до тебя наконец-таки не дойдет, что нам нужно отсюда выбираться.
— Двенадцать, тринадцать…
— Хватит, замолчи! Да что я могу сделать? — я умолял ее не продолжать, но она меня не слушалась.
— Так, а с чего мне тебя слушаться, ты же меня не слушаешься, вот и я тоже не буду? Раньше ты был куда смышленее.
— Помолчи прошу, я что ни будь придумаю — взмолился я пытаясь осознать все отчаяние сложившейся ситуации. Я висел на цепях в полной темноте, рядом со мной никого не было, но я готов был поклясться, что до этого к камере вместе со мной был кто-то еще.
— Был, был, не сомневайся! Этот тот одноглазый старик, что охранял амбар, который вы вместе с Салли подожгли.
— Откуда ты это знаешь? — спросил я, шепотом прислушиваясь не ли за дверями камеры кого ни будь из охранников.
— Все просто. Ты потерял сознание, а я-то все это время наблюдала за происходящим. Здесь висел тот самый старик, из амбара. Охрана увела его, скорее всего на допрос. Поэтому давай выбирайся из кандалов и уходим отсюда назад в школу.
— Но я не могу?
— Не может он? Да все ты можешь, хватит мне заливать. Я лучше знаю на что ты способен!
— Ну так подскажи мне, а то в голову ничего не приходит? — я не заметил, как совершенно позабыл о боли и начал ругаться с голосом в своей голове.
— Ты же у нас умнее всех, ты же у нас все знаешь!
— Ну наконец то до тебя дошло. Так что давай, снимай кандалы и пошли отсюда — в этот раз она была со мной согласна.
— Да что ж с тобой не так? Не могу я, понимаешь, не могу? Да что ты вообще такое? Все это какое-то безумие! Проклятый морок! А-а-а-а-а! — я снова кричал что есть сил и стал извиваться змеей, пытаясь вырваться из державших меня кандалов:
— Да убейте вы меня кто ни будь, убейте!!! Я больше так не могу!!!
— Заткнись! Скоро придет и твоя очередь. — грубый голос за дверями принадлежал охраннику, все это время молчаливо стоявшему и слушавшему мою перепалку с самим собой.
— Сам заткнись! — неожиданно для самого себя я сказал эти слова вслух, не представляя, что этим мог еще больше ухудшить и без того патовую ситуацию, в которой я теперь находился.
— Что сказал, гаденыш?
— То, что слышал, придурок! — мои слабоумию и отваге не было придела, не ужели я и в самом деле так жаждал скорейшей смерти.