Первая формула
Шрифт:
Видимо, Элойн интуитивно ощутила ненадолго охватившую меня тревогу и положила ладошку мне на плечо. Слегка толкнула, обращая на себя внимание:
– Ты напряжен, все время куда-то пропадаешь. Ты…
– Ничего подобного. – Я повел плечом, сбрасывая ее руку. – Просто немного задумался. Думать – значит погружаться в свои мысли. Кстати, можешь попробовать.
Вышло неожиданно грубо, и я тут же поплатился.
– Ах вот как? – сердито прищурилась Элойн. – По-моему, это ты, сказитель, не знаешь, что такое думать. Ты настолько
Понятно. Бросает приманку, хочет позлить.
Однако я попался на крючок. Что ж, на истинную мудрость никогда и не претендовал.
– Чего я не вижу? Чего не заметил? Мне-то как раз сдается, что это ты не…
Она дважды быстро щелкнула меня по носу:
– Вот так вот…
Я заморгал, и моя голова вдруг опустела. Поискал подходящие слова и не смог выдавить из себя ни одного.
Тот, кому никогда не приходилось получать щелчок по носу от красивой женщины в момент – нет, не истерики, но уж точно серьезного волнения, – должен меня послушать.
Мой гнев мигом выветрился, словно воду из ведра выплеснули. Вместе с ней вытекли и дурные мысли. Я застыл на месте, размышляя о нелепости случившегося, а ведь только что готов был обрушиться на свою гостью.
Элойн прикусила губу, но уголки ее рта слегка подрагивали. Нет-нет, она вовсе не переживала, наоборот – еле сдерживала улыбку, понимая, насколько она неуместна. А вот глаза не спрячешь. Глаза ее лучились озорством. Еще секунда – и певица, не совладав с собой, захихикала.
– Что это ты себе позволяешь? По-твоему, я бездомный котенок?
Элойн расхохоталась в голос.
– Ну, у котенка здравого смысла куда больше! – захлебываясь от смеха, выдавила она. – Любая женщина скажет – коты умнее мужчин!
Я грозно нахмурился.
– Ой, перестань! Сейчас опять погрузишься в глубокие мысли.
Сдержав готовый вырваться сердитый возглас, я покорно замолчал. Какой смысл браниться?
Элойн пихнула меня в грудь, но на этот раз гораздо сильнее. Хм… Хочет, чтобы я лег на спину?
Я подчинился. За долгие годы мне довелось узнать несколько важных истин. Одна из них: если сногсшибательная красотка желает уложить тебя в койку – не сопротивляйся.
– Ты хочешь разделить со мной постель?
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы голос не дрожал так явно. Элойн оперлась на локоть и долго молча смотрела мне в глаза.
– Лечь в одну кровать с мужчиной – не то же самое, что затащить его к себе в койку. Надеюсь, ты тоже видишь разницу!
– Разумеется, – кивнул я, и она улыбнулась:
– Вот и прекрасно. Надеялась, удастся сбросить тяжелый груз с твоих плеч и сорвать суровую маску с твоего лица. Устройся удобнее – так тебе будет проще приступить к продолжению истории.
– Прямо в кровати?
– Да, и к тому же в моей компании.
– Хм… Не стану утверждать, что разочарован, –
Элойн придвинулась ближе; ее волосы легли мне на плечо, а теплое дыхание согрело мою щеку. От нее все еще исходил легкий аромат можжевельника и сандалового дерева.
Я втянул запах красавицы и расслабился, однако посох из руки не выпустил. Не хватало поджечь простыню. Ни в одном заведении не обрадуются пожару, а если его еще устроил постоялец…
Элойн тоже забеспокоилась и указала на пламенеющий кончик посоха:
– Будь осторожен. Я знаю множество случаев, когда великие планы шли прахом из-за неаккуратного обращения с подобными предметами.
– Это шутка? – прищурился я.
Она изобразила настолько невинную улыбку, что мне мигом представилась кошка, вознамерившаяся стащить кусок мяса с тарелки хозяина.
– Неужто ты боишься малюсенького огонька?
Мне в голову вдруг пришла дурацкая мысль. Хихикнув точно сумасшедший, я чуть наклонил посох, продолжая держать его на расстоянии вытянутой руки.
Элойн отпрянула и все же с кровати не спрыгнула. Сообразив, что я не собираюсь поджечь постель, ткнула меня локотком.
– Ох! – Я потер бок. – Сама будь осторожнее! Еще раз – и я в самом деле потеряю контроль над огнем. А люди, к сожалению, тоже горят.
– Ну, если тебе достаточно пары легких тычков, чтобы ослабить внимание… Не разочаровывай меня.
Я залился краской от шеи до лба. Ладно, спишем на теплые волны, исходящие от моего маленького факела, и неверное освещение.
Разумеется, Элойн заметила мой густой румянец, и в глазах у нее вспыхнул дьявольский огонек. Надо быстренько сказать что-нибудь умное. Не успел… Певица вдруг стерла с лица улыбку и медленно провела двумя пальцами по посоху, словно стараясь впитать в себя его суть. Лукавый взгляд стал задумчивым.
– А ведь легенды говорят, что ты… Это все правда?
О чем она?
– Тебя называют неопалимым, говорят, ты не горишь в огне.
Я кивнул, облизав губы:
– Верно. Только к этой части истории мы еще не подошли. Если позволишь продолжить – скоро все услышишь.
Элойн отдернула руку от посоха.
– Конечно, позволю. – Запустив пальцы мне в волосы, она отодвинула их ото лба и слегка привела в порядок шевелюру.
– Вот и отлично, а то мой рассказ немного затянулся.
Честно говоря, надеялся, что до этой главы мы не дойдем, однако чему быть – того не миновать. Да, меня называли неопалимым. Увы, данное свойство я приобрел далеко не в юном возрасте. Был совсем мальчишкой, когда наступила одна из самых темных ночей в моей жизни, и защита от огня стала бы для меня в ту ночь благословенным даром. Как я в нем нуждался…
– Итак, однажды ночью я понял, что некоторые легенды о древних чудовищах – далеко не сказки.
20
Пожар