Первая Мировая война
Шрифт:
Тем временем патриотически настроенные офицеры организовали убийство человека, олицетворявшего для четы Романовых безбрежную Россию. С точки зрения Бьюкенена, убийство Распутина, хотя и вызванное патриотическими мотивами, было фатальной ошибкой. Оно заставило, по его словам, императрицу решиться быть более твердой, чем когда-либо, и оно было опасным примером, так как побудило народ приняться за осуществление своих идей на деле. Оно сделало более затруднительным для императора вступить на путь уступок, даже если бы он решился на них, так как в этом случае он дал бы возможность подозревать, что он уступил, опасаясь за свою жизнь.
Тем временем в Лондоне приходит к власти правительство Дэвида Ллойд Джорджа, знаменуя собой смену поколений в британской политической элите. Уход Асквита и Грея насторожил русское общество. Ведь именно эти политики продемонстрировали лояльность в отношении России в критическом августе 1914 г. Бьюкенен фиксирует негативные комментарии в русской прессе и обществе. Почти двадцать пять лет внешней политикой Англии управлял сэр Эдвард Грей. Он был сторонником британо-русской дружбы и сближения, он хотел прекратить вековую вражду и разделить мир между державами, самой природой предназначенными главенствовать на суше и море. Россия помнила этого деятеля и скорбела по его уходу. Теперь вставал вопрос о преемнике. Ллойд Джордж был известен своей эффективностью и реализмом. Не потребует ли этот реализм более жесткого обращения с неэффективной Россией?
Обладая лучшей среди союзников службой добычи и анализа информации, англичане лучше прочих иностранцев (включая немцев) знали ситуацию в России. В конце 1916 г. британская дипломатическая и разведывательная служба приходят к неутешительному для себя выводу о кризисе власти в России. Британский посол Бьюкенен осмелился говорить царю Николаю в декабре 1916 г. то, чего он никогда бы не осмелился сказать раньше: "Лишь один курс открыт для Вас - а именно: разрушить барьеры, которые разделяют Вас от Вашего народа, и восстановить его доверие".
Император Николай, еще живя в мире собственных представлений, постарался перефразировать вопрос в благоприятном для себя ракурсе: "Должен ли я вернуть доверие своего народа, или народ обязан восстановить мое доверие к нему?"{504}
Царственное высокомерие еще не отпускало Николая. Но Бьюкенена уже менее всего интересовал политес в минуту, когда существование России, связанное с существованием его страны, подошло к критической черте. Он выразился прямее тех министров и советников, чьим прямым долгом было оградить императора и спасти династию. "Вы подошли, сэр, к развилке дорог, и Вам нужно сейчас избрать один из двух путей. Один ведет Вас к победе и доблестному миру. Второй ведет к революции и несчастью"{505}.
Французская сторона тоже стала подходить к оценке России как союзника с вопросительным знаком. Старейший западный союзник стал исчерпывать запас своего доверия. Палеолог записал в дневнике 25 января 1917 г.: "Адмирал Нилов, генерал-адъютант императора, имел мужество открыть самодержцу всю опасность положения; он дошел до того, что умолял удалить императрицу, как единственное еще средство спасти империю и династию. Николай II, обожающий свою жену и рыцарски благородный, отверг эту идею с резким негодованием: "Императрица иностранка; у нее нет никого, кроме меня, кто мог бы защитить ее. Ни в коем случае я ее не покину"{506}.
Монарх, который не сумел обеспечить готовность своей страны, бросив ее против лучшей армии мира, который потерял связь со своим народом, одновременно не найдя ответственных помощников, способных эту связь сохранить, подошел к последней черте. После убийства Распутина Николай бросается в Царское Село, манкируя военным совещанием, на котором он был особенно нужен ввиду отсутствия заболевшего (и находившегося в Крыму) Алексеева. Генерал Гурко молился о пассивности немцев - Россия была на несколько дней буквально обезглавлена{507}.
В конце 1916 г. в России, в ее верхах уже не спрашивали, случится ли революция. Спрашивали: когда она случится. Двоюродный брат Николая великий князь Александр Михайлович увещевал: "Так долго продолжаться не может"{508}.
Итоги года
1916 г. прошел под знаком двух событий: на Западном фронте - битвы за Верден (где французы потеряли 650 тысяч человек), на Восточном фронте наступления Брусилова, где потери были не меньше. К концу года на Западном фронте 127 германским дивизиям противостояли 169 дивизий союзников (106 дивизий - французы, 56 дивизий - англичане, 6 дивизий - бельгийцы, одна русская дивизия). На Восточном фронте у русской армии теперь было 16 тысяч пулеметов - ровно столько, сколько было у немецкой армии на Западном фронте. Важным достижением России было завершение строительства железной дороги Петроград - Мурманск. В конце года под ружьем у России были более девяти миллионов человек, у Германии - семь миллионов, у Австрии - пять миллионов. В войне теперь участвовали одиннадцать европейских наций (последней на стороне Антанты присоединилась Португалия). На стороне России были Франция, Британия, Италия, Сербия, Бельгия, Румыния, Португалия и Япония. Британия вела за собой доминионы - Канаду, Австралию, Новую Зеландию, Южную Африку, а также Индию и Вест-Индию. Им противостояли Германия, Австро-Венгрия, Оттоманская империя и Болгария. Чехи, поляки и словаки ожидала шанса на самоопределение.
Значительная перемена произошла в Лондоне. 5 июня 1916 года на пути в Россию в водах к северу от Шотландии на крейсере "Хемпшир" погиб военный министр Китченер. Его место занял "валлийский тигр" - Ллойд Джордж. Смертельно утомленный войной Герберт Асквит был сменен 6 декабря на посту премьер-министра Дэвидом Ллойд Джорджем. Военным министром стал лорд Дерби. Во Франции закончилось долгое правление Жоффра, и в декабре 1916 года главнокомандующим стал генерал Нивелль. Утешением Жоффру был титул маршала Франции.
За океаном Вудро Вильсон 7 ноября 1916 г. был переизбран президентом и через неполные две недели обратился к воюющим странам с предложением найти выход из военного тупика. Ответом было глухое молчание.
Проблема России волновала истинно талантливых вождей Британии. Став военным министром, Ллойд Джордж обратился к премьеру Асквиту со специальным меморандумом (26 сентября 1916 года), в котором отметил ослабление прозападных сил в России. "Русские, как и все крестьянские народы, относятся с крайней подозрительностью к народу, занимающемуся торговлей и финансовыми делами. Они всегда воображают, что мы стараемся извлечь барыш из отношений с ними. Они несомненно вбили себе в голову, что мы стремимся на них заработать. Надо устранить это подозрение. Вопрос не в условиях, а в атмосфере. Русские - простые и, мне думается, хорошие парни и, раз завоевав их доверие, мы не будем наталкиваться на трудности в деловых сношениях с ними". Выдвигалась идея посылки в Россию эмиссаров с особенными правами. Ллойд Джордж хотел, чтобы самый талантливый британский генерал Робертсон встретился с самым талантливым русским генералом Алексеевым. Однако встреча высшего военного руководства Запада и России не состоялась, и это имело самые прискорбные последствия.
Британские дипломаты в Петрограде ощущали приближение кризиса. Посол Бьюкенен писал 28 октября 1916 года: "Потери, понесенные Россией в этой войне, настолько колоссальны, что вся страна носит траур; во время недавних безуспешных атак на Ковель и другие пункты было бесполезно принесено в жертву столько людей, что по всей видимости у многих растет убеждение: для России нет смысла продолжать войну, в частности Россия в отличие от Великобритании не может ничего выиграть от затягивания войны".