Первая могила справа
Шрифт:
Я споткнулась о горшок с цветком, ударилась мизинцем ноги о табуретку, врезалась лицом в дверной косяк и только после этого опустилась на унитаз, вспоминая все, что запланировала на сегодня. Где-то в глубине квартиры мелодично звонил телефон. Слава богу, что в оформлении дома я придерживалась минимализма. Если бы на пути к фарфоровому трону стояло еще что-то, не дожить бы мне до следующего дня рождения.
Я оглядела футбольную майку, которая была на мне. Ее я стянула у парня, с которым встречалась в школе — голубоглазого блондина, развращенного до мозга костей. Даже на нашем первом свидании его больше интересовал
Наверно, Куки подлила мне в шоколад рогипнол. [14] Мы еще об этом поговорим, но сейчас нужно решить, что делать. То ли бросить все дела с полицией и рвануть к Рейесу в тюрьму, то ли переложить все дела на Куки, а потом уже рвануть к Рейесу в тюрьму.
Сердце учащенно билось в предвкушении встречи с ним, хотя, признаться, я переживала. А если мне не понравится то, что я увижу? Вдруг он действительно виновен? Мне оставалось только верить, что его приговор — лишь чья-то большая ошибка. Что Рейеса осудили несправедливо. Что улики были собраны неверно или вообще сфабрикованы. Надежда умирает последней.
14
Рогипнол — снотворное без вкуса и запаха.
Судя по тому, что я узнала вчера ночью, читая статью за статьей — причем не все из них были напечатаны крупным шрифтом — и частично протоколы судебных заседаний, которые Куки раскопала по делу Рейеса, для обвинительного приговора доказательств явно не хватало. И все-таки двенадцать присяжных признали его виновным. Но гораздо больше меня встревожило то, что в деле ни слова не было сказано о жестоком обращении, которому подвергался Рейес. Неужели то, что отец едва не забил его до смерти, совсем ничего не значит?
Меня отчаянно клонило в сон, но я понимала, что не засну. Слишком много мыслей проносилось в голове, слишком быстро они мелькали, хотя у меня была веская причина хотеть заснуть, впасть в забытье, и будь что будет. Первый раз за месяц Рейес не пришел ко мне. Не прокрался в мой сон со своими темными глазами и теплыми прикосновениями. Не скользнул губами вниз по спине, не просунул пальцы меж моих ног. И я не могла отделаться от вопроса: почему? Быть может, я что-то сделала не так?
У меня сердце упало. Я так привыкла к его еженощным визитам. Ждала их с большим нетерпением, чем собственного следующего вдоха. Может, поездка в тюрьму прольет свет на произошедшее.
Чистя зубы, я услышала, как на кухне кто-то шаркает. Большинство одиноких женщин испугались бы, я же лишь отметила, что у меня появился клиент.
Я вышла из ванной и зажмурилась от яркого света.
— Бабушка Лиллиан? — уточнила я, проковыляла к барной стойке и рухнула на табурет. Худосочная бабушка Лиллиан буквально утонула в необъятном цветастом гавайском платье; свой наряд она дополнила кожаным жилетом и хипповскими бусами в стиле шестидесятых. Многие годы я пыталась отгадать, что она делала перед смертью, но не придумала ни одного занятия, которое гармонично сочетало бы гавайское платье и бусы братской любви. Разве что какая-нибудь особенно извращенная игра в твистер под ЛСД.
— Привет, глупышка. — Бабушка одарила меня мудрой, светлой, хоть и беззубой улыбкой. — Я слышала, как ты потопала в ванную, и решила отработать свое пропитание, сварив нам кофе. Он тебе точно не помешает.
Я скривилась:
— Правда? Здорово.
Черт. Бабушка Лиллиан не умеет варить кофе. Я сидела за стойкой и делала вид, что пью.
— Не слишком крепкий? — обеспокоилась она.
— Ну что ты, ба, ты варишь лучший в мире кофе.
Притворяться, что пьешь кофе, — все равно что симулировать оргазм. Что в этом интересного? Но нехватка кофеина была наименьшей из моих бед. Я не могла не думать о том, почему Рейес не объявился сегодня ночью. Быть может, я что-то сделала не так. Или не сделала чего-то, что должна была сделать. Вероятно, мне стоило проявлять больше инициативы в постели. Но для этого во время наших с Рейесом свиданий мне нужно было сохранять хладнокровие. Если бы я описывала эти свидания Куки, едва ли упомянула бы о хладнокровии.
— Ты чем-то встревожена, девочка моя?
По мне не скажешь, что я тревожусь по пустякам.
— У тебя температура?
Я стрельнула в бабушку глазами.
— У меня нормальная температура, ба. Не волнуйся.
Я не стала об этом упоминать, но вообще-то да, у меня температура. У каждого существа на земле есть температура. Даже у покойников. Не самая высокая, но есть.
— Большое спасибо за кофе.
— Ну что ты, не стоит. Может, завтрак приготовить?
Только не это. Мне еще пожить хочется.
— Нет-нет, спасибо, не стану тебя утруждать. Тем более мне все равно надо в душ. У меня сегодня куча дел.
Она наклонилась ко мне и заговорщически улыбалась. Интересно, у нее при жизни были голубые волосы, или они приобрели такой цвет, потому что она умерла?
— Разыскиваешь злодеев?
Я ухмыльнулась:
— Еще бы. Настоящих чудовищ.
Бабушка Лиллиан мечтательно вздохнула.
— Ах, молодость, безрассудство! Но все же, девочка моя, — проговорила она, устремив на меня серьезный взгляд, — хватит ввязываться в драки. Посмотри, на кого ты похожа.
— Спасибо, ба, — ответила я и поморщилась, сползая с табурета, — учту.
Она улыбнулась, приоткрыв пустой рот, где некогда стояли зубные протезы. Очевидно, на тот свет с протезами не пускают. Я понятия не имела, знает ли бабушка Лиллиан, что мертва, или нет, и у меня никогда не хватало духу ей об этом сказать. А надо было бы. Только я обзавелась исправной кофеваркой, как моя покойная прапрабабушка решила сварить мне кофе.
— Кстати, как тебе Непал? — поинтересовалась я.
— Ах, — она слабо всплеснула руками, — там страшная влажность и жара, сумасшедшая, как майский жук в августе.
Я с трудом сдержала улыбку: призраки не чувствуют ни жары, ни холода.
Тут в квартиру влетела Куки в мятой и сбившейся набок небесно-голубой пижаме, обвела взглядом кухню и бросилась ко мне.
— Я заснула, — запыхавшись, выпалила она.
— На то и ночь, чтобы спать.
— Нет, — она окинула меня материнским взглядом, — в смысле, да, но я собиралась проверить, как ты тут, несколько часов назад. — Куки наклонилась и всмотрелась в мои глаза. Зачем — понятия не имею. — Как ты себя чувствуешь?