Первая могила справа
Шрифт:
— Поверить не могу, что ты не переломала все двадцать семь ребер, — произнес Гаррет, когда я приблизилась, дергаясь, точно марионетка.
— У меня не двадцать семь ребер.
— Уверена? — усомнился он, оглядывая мою грудную клетку. — Пожалуй, мне стоит их сосчитать.
По-дурацки обидевшись, я инстинктивно обхватила руками живот, чтобы себя защитить.
— Только если хочешь лишиться руки, — предупредила я, хотя в джинсах, белой футболке и темно-синем пуленепробиваемом жилете Гаррет выглядел очень сексуально. Настоящий мачо. — Не волнуйся, —
Он ухмыльнулся как ни в чем не бывало и проверил обойму.
— Конечно.
— Ладно, я пойду в обход.
— Зачем?
— Потому что мне можно. А тебе нельзя.
— Смотри, чтобы тебя не подстрелили.
Я фыркнула — можно подумать, его заботила моя жизнь — и поковыляла прочь.
— И не упади никуда, — громким шепотом напутствовал меня Гаррет.
Чудак-человек.
Не успели мы с симпатичным полицейским по имени Руперт спрятаться за домом, как из квартиры Онтивероса донесся звук, похожий на выстрел. Руперт вскочил на ноги, перемахнул через двухметровую изгородь, понесся к черному ходу и замер у красной кирпичной стены здания с пистолетом наизготовку. Молодо-зелено.
Будучи старше и умнее, я решила пройти через пролом в ограде, где некогда была калитка. Вспомнив предостережение Гаррета — не попасть в перестрелку и не получить пулю в сердце — и учитывая обстоятельства, я с трудом нагнулась и пробралась во двор. И спустя двенадцать секунд растянулась в грязи, хватая ртом воздух. По-видимому, подозреваемый тоже заметил дыру в заборе. Почему-то, когда тебя окружили полицейские с никелированными бляхами, готовые в любую минуту открыть огонь, помеха в виде безоружной девицы (где бы она ни оказалась) кажется меньшим из зол. Не успела я налюбоваться аккуратной попкой Руперта, как в меня врезался огромный бандюк в капюшоне, очевидно собиравшийся пробить дыру во вселенной.
Мы рухнули на землю, и от боли в ребрах у меня искры посыпались из глаз. А еще я почувствовала страх. Его страх. Он был невиновен. Он никого не убивал. Черт.
Глава 13
Приличные женщины редко входят в историю.
Мои детективные способности никогда не войдут в легенду. Не попадут на страницы учебников по криминологии и в университетские аудитории. Но я уверена, что, если бы постаралась, смогла бы громко заявить о себе в чатах.
Раз уж я не способна подавать хороший пример, так буду хотя бы служить печальным предостережением.
Попытки Куки раздобыть список учеников и копии аттестатов из школы Рейеса провалились. Редко, но так бывает. Кажется, дело в законах и соблюдении конфиденциальности. Узнав это, я отправилась в полицеский участок с одной-единственной целью. Скорчив на своем опухшем, покрытом синяками лице свирепую гримасу, потопала прямо в комнату для допросов, не обращая внимания на косые взгляды.
Вдруг кто-то свистом окликнул меня.
Я замедлила шаг и оглядела
Мне было некогда общаться с призраками, но я не могла отказаться. Никогда не могу им отказать. Я огляделась по сторонам и прокралась в женский туалет, напустив на себя невозмутимый вид, хоть и непонятно зачем. Едва ли в зове природы есть что-то противозаконное. Спустя пять минут я так же осторожно вышла из туалета. Только теперь я была вооружена до зубов — образно выражаясь — и готова торговаться.
Я заметила дядю Боба у дверей комнаты наблюдения. Он о чем-то увлеченно беседовал с сержантом Дуайтом.
— Хочу заключить сделку, — заявила я, бесцеремонно влезая в разговор.
Дуайт смерил меня злобным взглядом.
Диби заинтересованно приподнял брови:
— Какую же?
— Хулио Онтиверос не убивал адвокатов. — Обычно преступник буквально излучает вину. Я это за милю чую. А Хулио Онтиверос был невиновен. По крайней мере, в убийстве. А то, что мы приняли за выстрел в квартире, на самом деле был выхлоп мотоцикла. Онтиверос на ночь занес его в дом, чтобы не украли. Хитрый малый.
— Здорово, — сержант Дуайт закатил глаза, — рад, что вы нам это сообщили.
Дядя Боб нахмурился, опустил голову и шагнул ко мне:
— Ты уверена?
— Вы серьезно? — недоверчиво уточнил сержант.
Дядя Боб, внезапно рассердившись, бросил на Дуайта холодный взгляд, от которого увяла бы и морозоустойчивая зимняя роза. Тот сжал зубы, повернулся к нам спиной и уставился на подозреваемого за зеркальным стеклом.
— Чарли, речь идет о важном деле. Я должен знать наверняка. Начальство и так на нас давит.
— У тебя все дела важные. Вспомни, я хоть раз ошибалась?
Диби задумался, потом покачал головой:
— Что-то я такого не припомню.
— Вот именно.
— Ладно. А что за сделка?
Дяде это понравится.
— Если я сегодня, прямо сейчас заставлю его признаться, каким боком он замешан в этом деле, и выясню у него, кто настоящий убийца, ты сделаешь для меня две вещи.
— Было бы неплохо, — заметил дядя Боб.
— Мне нужно, чтобы ты получил судебное постановление, которое помешало бы отключить от аппарата одного преступника в коме.
— На каком основании? — не понял дядя.
— Хороший вопрос. — Я дернула плечом. — Придумай что-нибудь. Что угодно.
— Сделаю все, что в моих силах, но…
— Никаких «но», — перебила я, подняв указательный палец. — Обещай, что сделаешь.
— Клянусь. А второе условие?
— Мне нужно, чтобы ты поехал со мной в школу. И удостоверение захвати.
Дядя Боб сделал круглые глаза и поинтересовался:
— Надеюсь, ты потом объяснишь, в чем дело?