Первая раса
Шрифт:
Таких зданий, как то, к которому она приехала, Риса уже видела предостаточно. На каждом красовалась табличка с гордой надписью «Ратуша», менялось только название города.
В нужном Рисе справочном окне женщина с кожей цвета топлёного масла, в очках на цепочке что-то быстро набирала на компьютере.
– Извините, – Риса подошла ближе, – я бы хотела запросить информацию.
Женщина не отрывала взгляд от монитора, и пальцы её летали по клавиатуре быстрее ветра.
– Простите, – позвала Риса, – вы не могли бы мне помочь?
Никакой
– Я прошу прощения…
Риса замолчала. Тишина затянулась, и всё это время служащая не отрывала пальцы от клавиатуры. Наконец она заговорила, растягивая слова и не глядя на Рису:
– Слушаю вас.
– Мне нужно получить информацию об одном человеке…
– Таких справок не даём! – отрезала женщина и вернулась к своей работе.
– Но… мне нужно только узнать…
– Девушка, я же чётко сказала: таких справок мы не даём! – нахмурилась женщина.
– Но поймите! – умоляюще попросила Риса. – Я ищу мою маму! Только скажите…
– Здесь вам государственное учреждение, а не бюро находок! – рявкнула женщина, опуская обе руки на клавиатуру. – Потеряли человека – обратитесь в сыскное агентство!
Риса замерла на пару секунд, а затем спокойно и твёрдо произнесла:
– Позовите управляющего информационным отделом.
Женщина подняла на неё глаза и внимательно рассмотрела из-под очков.
– Кого?
– Начальника отдела, вот кого, – хмурясь, повторила Риса. – Или его заместителя, по крайней мере.
Служащая сняла очки, достала из ящика стола маленькую баночку спрея с чистящим средством, нанесла его на стёкла очков и мягкой салфеткой принялась их полировать. Всё это она делала с каменным спокойствием.
– Девушка, я могу позвать вам и начальника, и зама, даже самого мэра. Только поверьте мне, вам это ничего не даст.
– Почему это? – продолжала хмуриться Риса.
– Существует такая вещь, согласно которой я не имею права разглашать личную информацию кого бы то ни было, – женщина продолжала чистить очки. – Это касается не только государственных служащих. Никакой врач не сообщит данные своих пациентов, ни один учитель не даст характеристику учеников, а детям-сиротам не разрешено передавать информацию о родителях. Эта вещь называется «Закон о конфиденциальности».
Риса нахмурилась. Ей уже не в первый раз приходилось сталкиваться с «этой вещью»: куда бы она ни приходила за помощью, практически всегда ей отказывали в помощи, отправляя в другие инстанции. Случалось, что ей встречались девочки-служащие, всего на несколько лет старше её самой, лояльнее старших коллег. Они пробивали данные Рисы по городской базе данных, но результата такие поиски не приносили. Всё решил бы запрос в единый по стране архив, но прав к доступу такого уровня у благодетелей Рисы не было.
– Эта вещь называется «бесчеловечность» и «равнодушие», – проворчала Риса и в следующий миг с отчаянием взглянула на служащую. – Вы сами скажите: если бы у вас пропали родители или ребёнок, что бы вы делали?
Женщина внимательно посмотрела на Рису, и её взгляд, до этого твёрдый, как сталь, смягчился, а уголки губ чуть дрогнули.
– Думаю, то же, что и вы.
– Вот видите, – вздохнула Риса.
У самых дверей её окликнули. Женщина, к тому времени успевшая до блеска натереть очки, подхватила Рису под локоть и отвела в сторону.
– Ваша мама проживает в этом городе? – спросила она.
– Я не знаю. Может быть, но не факт.
– Почему вы не обратитесь в детективное агентство? Они помогут вам. В таких учреждениях обычно работают те, кто имеет доступ к базам полиции, или сами полицейские. С ними эта проблема решится гораздо быстрее.
– Наверное, так мне и придётся поступить, – кивнула Риса.
Она не стала говорить, что ограничена в средствах, а подобные агентства заламывают баснословные цены.
Женщина улыбнулась и положила руку ей на плечо.
– Я уверена, у вас всё будет хорошо.
Здание администрации Риса покидала в смешанных чувствах. С одной стороны, к такому развитию событий она была готова. С другой – мало приятного в столкновении с очередной преградой.
Близился полдень, и желудок предательски заурчал: она ведь даже не успела позавтракать. Риса тут же включила навигатор в поисках ближайшей булочной.
Таковая нашлась всего в паре улиц. От ароматных запахов выпечки у Рисы потекли слюнки. Заказав ванильную булочку и какао, девушка полезла за кошельком и оторопела: в рюкзаке его не оказалось.
Риса обшарила карманы штанов и кофты, но нашла только сдачу от проезда в автобусе. Её словно током ударило. Одна, в чужом городе, с несколькими монетками в кармане. Она даже не сможет купить обратный билет на поезд!
Риса уныло побрела по мощённой булыжником улице. Пестревшие рекламными вывесками магазинчики на пешеходной зоне только ухудшали и без того скверное настроение.
Дорога вывела к парку. Риса нашла свободную скамью и тяжело опустилась на неё. Светило солнце, в пруду плескались молодые карпы, а на душе у девушки кошки скребли. Теперь в кармане жалобно бряцали уже семь монет, оплакивая потерю двух своих сестёр. Нужно было срочно продумать план отступления, но ей было до того тоскливо, что в голову не пришла ни одна стоящая идея.
Аппетит пропал совершенно. Какао казалось вязкой слизью, а булочка встала поперёк горла. Риса стала крошить её птицам, с радостным чириканьем слетевшимся на угощение. Из головы не выходил образ парня, толкнувшего её в автобусе: «Извиняюсь». «Невоспитанная скотина, – хмурилась Риса. – Чтоб тебе подавиться моими деньгами».
– Денёк сегодня просто замечательный! – раздался рядом приятный голос, и старушка с оливкового цвета кожей улыбнулась Рисе. – Не возражаете, если я присяду рядышком?