Первая шпага ордена. Непутёвая троица
Шрифт:
– Хо-хо, не бойтесь меня, зверятки! – прогудел с высоты своего исполинского роста Гектор, заметив взгляды спутников.
– Скажешь тоже! – фыркнула Габриель. – Я и не думала. Всё равно успею увернуться. Такой штукой и колоть-то, небось, тяжело. Только махать можно, как оглоблей.
– Ну, с непривычки оно, конечно, так, – призадумался барсук. – Но всё же такое оружие больше всего подходит для нас – наёмников. Ведь в армию нас всё равно никогда не возьмут. Мы – не птицы. А потому должны пускать в ход умение, коли уж хотим сражаться
– Так значит, если наземный зверь берёт меч в лапы, то он воюет за деньги, верно? – всё же поинтересовалась у Гектора ласка.
– Да, обычно так, – внезапно ответил вместо барсука Буфо. – И долго не живёт.
Будучи церковником, жаб кое-что знал о таких зверях. Однако видел кого-то из них впервые.
Услышав это, Гектор склонил голову и через пару секунд добавил:
– Это правда. Но всё же птицы не созданы сражаться. Тебе так не кажется, жаб? Я видел много раз, как сражаются орлы в небе и вороны над степными просторами. Как засылают голубей в разведку и как воробьи бросают гальку на головы наземным зверям. Каждый из них хорош лишь в воздухе. А на земле их прыжки с мечом на одной лапе – жалкое зрелище. Может быть, они могут одолеть пару мышей или грязных крыс с побережья. Однако если бы все звери объединились, то стали бы настоящей силой, которая могла дать отпор целой армии птиц.
От таких слов Габриель и Буфо насторожились.
– А-а-а, не слушайте меня, зверятки. Я и сам служу тем, кто платит. А потому иногда забываю своё место в мире. Слишком много раз уже мой клинок испил чужой крови. И я мало чего знавал в жизни, кроме сражений.
Но такое высказывание заставило ласку и жаба испугаться ещё больше. Без сомнения, в их проводнике как-то уживались вместе и доброе сердце, и воинственный дух. Но зато с таким зверем им уж точно нечего было бояться.
Вот почему к вечеру, когда лесные тени стали сгущаться и зловеще шуршать, Габриель, Буфо и Гектор уже добрались до края леса.
– Здесь нас должен был ждать кое-кто, – ласка оглянулась по сторонам, но так и не увидела О’Коннора.
– Наверное, он ушёл вперёд по дороге, – предположил Буфо.
– Раз так, то давайте я провожу вас прямо к товарищу, – махнул лапой Гектор. – Уверен, он будет рад снова встретиться с друзьями.
Ласка и жаб с радостью согласились, потому что в этот момент оба почувствовали, насколько действительно одинок оставался Гектор по жизни, занимаясь своим ремеслом. А может быть, он даже не имел ни семьи, ни дома?.. И всё же они не решились спрашивать барсука о таких вещах.
Пройдя по дороге не более двух километров, спутники вскоре заметили вдалеке силуэт О’Коннора, изучавшего какой-то указатель. Буфо первый махнул ему лапой, но петух этого не заметил, и потому в дело пришлось вступить ласке. Габриель набрала воздуха в грудь и, приложив лапы к морде, крикнула что было силы. Только тогда петух повернул голову – и сейчас же двинулся навстречу.
– Вы
– О! Так ты ещё жив, усатый пройдоха! – расплылся в улыбке барсук. – Теперь ясно почему твои зверята оказались не робкого десятка.
– Вы знакомы?! – в один голос удивились Габриель и Буфо, увидев, как крепко обнялись их рослые товарищи.
– Хе-хе. Да я знаю этого общипанного птенца ещё с тех времён, когда он ходил в младших паладинах ордена! – лукаво отозвался Гектор.
– Это кто тут птенец? – в шутку упрекнул его О’Коннор. – Ты лучше вспомни, как я тебе удар ставил, верзила неотёсанный! Без меня ты бы своим железным поленом никогда так ловко махать не научился.
Старые друзья ещё раз громко расхохотались и обнялись.
– Как же я рад тебя видеть, ворчливый ты здоровяк! – продолжил О’Коннор. – Ну что? Всё ещё воюешь под знаменем церкви?
– Да, – коротко бросил Гектор и немного нахмурился. – Там лучше всего платят. А ты? Так и не помирился со своими?
– Век бы их не видеть! – сплюнул О’Коннор.
– Ох, не юли, знаю я тебя, – помахал здоровенным когтистым пальцем Гектор. – Ты так всегда говоришь, когда трезвый. А стоит только выпить две кружки эля и…
– Кстати, отличная идея! – хлопнул его по плечу О’Коннор. – Тут как раз недалеко город. Хотя сегодня мы туда уже вряд ли поспеем.
– И то верно, – барсук посмотрел на стремительно темнеющее небо. – Давайте разобьём лагерь где-нибудь здесь. Может, даже прямо под тем указателем, на который ты любовался, а?
– Да, годится, – О’Коннор огляделся по сторонам. – Но лучше тогда хотя бы напротив него. Чтобы твоя храпящая туша наутро не заслоняла его другим добрым путникам.
Оба товарища снова громко рассмеялись.
– Вы, должно быть, много путешествовали вместе? – спросил чуть погодя Буфо, когда все уже шли к месту ночлега.
– Эх, были времена, когда нас с ним неплохо трепала жизнь, жаб, – мечтательно протянул О’Коннор. – Кстати, а как вы с лаской его встретили, позволь спросить?
– Этот господин выполнял заказ на убийство той ящерицы, которая… – тут Буфо немного заробел, вспомнив какие ужасы ему пришлось пережить в хижине Пуны.
– Шаманкой она оказалось, короче, – продолжила за него Габриель. – Ты был прав.
– Хм, вот как, – недобро проговорил О’Коннор и прошёлся перьями по бороде. – Жаль. Мне казалось, что хоть кто-то будет способен позаботиться о нашем церковнике. Кто-то из его рода. Но, видно, не так просто сохранить в себе свет, уйдя от светильника, что давал его.
– Порой его сложно сохранить и продолжая греться в пламени этого светильника, – нашёл всё же в себе силы заговорить Буфо.
На что О’Коннор лишь улыбнулся:
– А? Да ты, кажется, и сам начинаешь мыслить как настоящий бывалый странник. Молодец, Буфо!