Первая сказка
Шрифт:
Но Отец не спешил делить добычу. Он медленно обвел взглядом Семью, бросил на землю мертвого пса и вышел из пещеры. Сероглазый отправился за ним. Отец спустился к реке и начал жадно пить, а после смыл с ног засохшую кровь. Сероглазого тоже мучила жажда, но он нашел в себе силы на несколько лишних шагов, чтобы подойти к воде подальше от Отца. Он напился и опустил свою ноющую руку в прохладную воду. Сразу стало легче. Он вздохнул и огляделся. Около того места, где он сидел, на песке виднелись человеческие следы, идущие вдоль берега в противоположную сторону от пещеры медведя. Сероглазый мимоходом посмотрел на следы, кусты и траву, взглянул на красную полоску заката и пошел наверх, где все с нетерпением ждали пира.
Отец вспорол рубилом собачье брюхо и вывалил на землю дымящиеся потроха. Он ел медленно, долго пережевывал могучими челюстями сначала желудок с его содержимым, потом печень и легкие. Наконец, кряхтя, Отец отвалился от еды и сделал знак рукой, дозволяя братьям начать пиршество; сам же устроился на подстилке из сухой травы и принялся зализывать раны.
Впервые Сероглазый мог есть вместе с братом; это было волнительно и немного страшно, но в душе его все ликовало. Он схватил кусок подгнившей конины, на мгновение замешкался, оглядываясь на матерей, и с наслаждением впился зубами в мягкое, восхитительно пахнущее мясо.
Но вот Сероглазый насытился, а с голодом улетела куда-то и его радость. Вместо нее появилась боль в животе, и собачьи укусы снова заныли. Отец пригласил к добыче женщин, Сероглазый взглянул на них… и только сейчас заметил, что одной из матерей в пещере нет. Отец, видно, тоже обратил на это внимание, потому что внезапно вскочил и с глухим рычанием, выпятив набитый живот, пошел к выходу. Сероглазый почувствовал странное беспокойство. Он вспомнил следы на песке, вспомнил Лохматого, ковыряющего палочкой землю, и неожиданная догадка яркой картинкой вспыхнула у него перед глазами. Он бросился вон из пещеры, обогнал Отца у выхода, спустился к реке и, с трудом отдавая себе отчет в том, что он делает, принялся бегать туда-сюда вдоль берега. Можно было подумать, что он ищет что-то — например, пропавшую мать, — но на самом деле он просто затаптывал чужие следы. Он успел закончить свое дело прежде, чем Отец добрался до берега. Теперь можно было смело предоставить Отцу все руководство поисками. Увидев, что у реки никого нет, тот забрался на косогор вместе с Сероглазым, сделал небольшой круг по степи и вернулся в пещеру. Приближалась ночь, а Отец боялся темноты.
Сероглазый хотел сразу же пойти туда, куда вели таинственные следы, но битва с собаками и чересчур обильное пиршество вконец обессилили его.
Перед тем как заснуть, он еще раз представил себе то, что произошло здесь во время отсутствия мужчин — ему казалось, что он теперь это точно знает…
Женщины одни в пещере. Вбегает Лохматый. Он хватает одну из матерей, и взметнувшаяся к небу жарко горящая ветка разрывает великий запрет. Лохматый уходит, волоча на спине напуганную женщину.
На следующий день людям незачем было выходить из своего укрытия. В пещере было полно еды, которая к тому же становилась все вкуснее с каждым часом. Отец не спешил начать трапезу, оттягивал удовольствие, тихо ворчал, растянувшись на подстилке с полузакрытыми глазами. Сероглазому не составило труда тайком выбраться наружу. Он побежал вдоль берега наперегонки с быстрой водой, пробрался через заросли тростника и вскоре снова увидел следы на песке. Сероглазый осторожно вложил в один из них свою ступню. Сомнений не было: такие огромные следы могли принадлежать только Лохматому. У Отца тоже большие ноги, но Сероглазый точно знал, что Отец не ходил вчера этой дорогой. Мысль о возможности существования в мире других людей, кроме его Семьи, не приходила Сероглазому в голову.
Следы довольно долго шли вдоль воды и оборвались у брода. Сероглазый перешел реку и двинулся дальше. Берег здесь был пологий, море сухой прошлогодней травы тянулось до самого горизонта. Несколько одиноких деревьев нарушали однообразие весенней равнины.
Следы уводили Сероглазого все дальше от реки. Шума воды уже не было слышно. Сероглазый все бежал и бежал, а вокруг по-прежнему были только желтая трава, кусты и камни. В конце концов он потерял след. Теперь он просто бессмысленно брел вперед, не зная, что делать дальше. Наконец он добрался до какого-то холма и, обогнув его, оказался у высокого, тенистого дерева. Оно цеплялось за крутой склон могучими кривыми корнями, между которыми образовалось что-то наподобие крохотной пещеры. Сероглазый собрался нырнуть в это углубление, спрятаться от звенящего холодного ветра, набраться сил, чтобы идти дальше. Он встал на четвереньки и вдруг замер, потрясенный. Из ниши на него напряженно и испуганно смотрели Лохматый и украденная мать.
Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, и дрожали от страха и голода. Лохматый ушел далеко и не ожидал, что кто-то из Семьи найдет его. Но Сероглазый вел себя дружелюбно и явно не собирался уводить у него мать, он просто сел рядом, вытянул свои израненные ноги и, шумно вздохнув, привалился плечом к брату. Через минуту он уже спал.
Когда он проснулся, брата и матери рядом не было. Он огляделся и увидел их фигуры невдалеке — они искали насекомых или съедобную траву. Сам Сероглазый не был голоден, поэтому не присоединился к ним и остался в своем уютном убежище. Он заметил среди равнины стадо лошадей, но они были так далеко, что разглядеть их как следует не удавалось. Сероглазый коротко крикнул, чтобы привлечь внимание Лохматого, и указал на стадо. Лохматый долго раздумывал, потом махнул брату рукой и побрел к пасущимся животным. Сероглазый медленно поднялся и пошел следом. Женщина, оставшись одна, тут же забилась в нишу из корней и затихла.
Лохматый все ускорял шаг, потом побежал, и Сероглазый не поспевал за ним. Лохматого подгонял голод. Должно быть, он надеялся, что в табуне найдется какое-нибудь раненое или больное животное, с которым ему удастся справиться. Больше ему не на что было рассчитывать, пока он не найдет того, кто будет дарить ему жизнь.
Сероглазый потерял брата из виду, прежде чем подошел к табуну. Он прислушивался к ветру и шелесту травы, к непонятным вздохам и шорохам, хрусту веток и резкому свисту невидимой птицы, доносившимся из редкого низкорослого леса.
Лошади махали хвостами, отгоняя назойливых насекомых.
Внезапно Сероглазый увидел Лохматого, притаившегося за большим камнем, и в одно мгновение оказался рядом с братом. Лохматый понуро глядел в землю.
Мелькание солнечных лучей, желтый, белый, желтый, черный переплетаются, стирают и сменяют друг друга.
Так потом вспоминал Сероглазый события этого странного дня.
Невдалеке зашуршал куст, и высокая трава всколыхнулась. Желтая спина в черных пятнах выгнулась, лапы напряглись — и стремительный леопард выскочил из-за куста. Огромным плавным прыжком он оказался около лошади, пасшейся в некотором отдалении от стада. Лошадь метнулась в сторону, и весь табун с грохотом понесся вдоль леса. Преследование длилось недолго: Сероглазый даже не успел заметить, как могучий зверь догнал свою жертву и вспрыгнул ей на спину. И вот уже хищник с ленивым урчанием медленно ходит вокруг мертвой лошади, останавливаясь и обнюхивая добычу.
Лохматый со страхом и восхищением наблюдал за охотой. Должно быть, он надеялся, что этот огненный зверь — Брат Солнца — станет теперь дарить ему жизнь, и не только ему, но и новой Семье, где он, Лохматый, будет Отцом. От голода и нетерпения Лохматый тихонько поскуливал и все время высовывался из-за камня, но хищник не спешил. Он неторопливо насыщался, отдирая от убитой лошади куски мяса, тряс мордой и довольно ворчал.
Прошло много времени, солнце уже садилось, сумеречный воздух дрожал от звона насекомых. Леопард лежал неподвижно в нескольких шагах от своей добычи. Казалось, это ожидание будет продолжаться вечно. Но вот, наконец, хищник поднялся и, безразлично взглянув на остатки своего пиршества, отправился прочь.