Первая жертва
Шрифт:
– Хэрольд! Рад тебя видеть! Надеюсь, тебе не приходится скучать на нашем маленьком острове?
– У вас тут очень хорошо. Мне ужасно нравится.
– А наша Охота тебе нравится?
– Интересно бы самому принять в ней участие, лишь бы только никто не убил.
– Опытный Наводчик поможет тебе остаться в живых. Что-нибудь выпьешь?
– Спасибо. Того же, что и у вас.
– Еще один стаканчик белого, Чарли! – крикнул Альбани бармену в белом кителе.
Хэрольд устроился на соседнем табурете.
– Вы сегодня не встречаете самолеты?
– Нет. Сейчас у нас праздничная горячка перед Сатурналиями. Большинство людей в эту пору теряют интерес к прекрасному
– А как было раньше?
Альбани задумчиво улыбнулся. Достав из серебряного портсигара сигарету с золотым ободком, он прикурил и предложил Хэрольду.
– Возьми, попробуй. Смесь виргинского и турецкого табака с небольшой добавкой препарата для поднятия настроения «Кайф-32». Не вызывает никаких галлюцинаций и придает ощущение бодрости.
Хэрольд взял сигарету, прикурил, затянулся и тут же закашлялся. Потом затянулся еще раз, не очень глубоко. У дыма был странный пряный привкус, сначала не особенно приятный, но Хэрольд быстро к нему привык.
– Можно и не пускать дым в легкие, – сказал Альбани. – Можешь даже не вдыхать его. Активные частички попадают в кровяной поток через слизистую оболочку рта. Продукт абсолютно безвредный, не вызывает привыкания и, разумеется, официально разрешен для продажи. Впрочем, ты интересовался, как обстояли дела в старые добрые времена? Еще двадцать лет тому назад Охота считалась почти религиозным ритуалом. Каждый глава семейства хоть раз в году должен был принять в ней участие. Люди нанимали целые семьи Наводчиков в те времена, когда деньги можно было заработать намного легче, чем сейчас. Такие Наводчики становились собственной командой Охотника. Это было нечто большее, чем просто толпа служащих. Они были почти членами его семьи, несмотря на то что ему и приходилось им платить. Это немного напоминает обычай, имевший место среди знатных семей эпохи Возрождения, когда каждый состоятельный человек имел свой собственный почетный караул.
– Здорово, – заметил Хэрольд.
Альбани кивнул, а в его блестящих карих глазах засветилась грусть.
– Тогда у опытного Наводчика было столько работы, что он не мог справиться. Иногда он так много получал от своих клиентов, что сам становился Охотником.
– Разве это так дорого? – удивился Хэрольд. – Я думал, для этого надо лишь иметь оружие.
– Дорого обходится не сама Охота. Главное – не относиться к ней настолько серьезно, чтобы забывать обо всем остальном. Для большинства Охотников выступать лишь в этой роли довольно трудно. Необходимость работать где-то еще оставляет меньше времени на Охоту, заставляет жить по жесткому графику, человек срывается, попадает в ловушки и засады. И все из-за того, что надо работать! Мы в Охотничьем Мире не очень-то любим работать.
– А как же вы живете?
– Каждый год налоговое управление производит расчет, сколько бы получал каждый зарегистрированный Охотник, если бы уделял все время Охоте, и правительство выплачивает ему определенную сумму. Так называемый отрицательный налог на доход. Почти все его получают. Кроме того, за каждое зарегистрированное Убийство выплачивается премия.
– А как же правительство может себе такое позволить? Ведь оно, наверное, поддерживает таким образом половину населения!
– Все рассчитано до мелочей. Охота – главная приманка для туристов и основная статья доходов. Благодаря
– Правда? – удивился Хэрольд. – А вид у вас – как у преуспевающего человека.
– Надо же марку держать. Но сейчас я сижу на мели. Почти все деньги потратил на развлечения. К ним привыкаешь быстрее, чем к Убийству. Я предаюсь самому сильному из пороков – карточной игре.
– А разве вы не можете бросить играть?
– Наверное, нет. Во всем мире нет таких правил игры, как на Эсмеральде. Азартные игры на нашем острове не только разрешены, но иногда и обязательны.
– Правительство заставляет вас играть?
– Большинство из нас заставлять не приходится. Тяга к риску в крови каждого эсмеральдца.
– А что происходит с теми, кто проигрывает?
– Если они проигрывают слишком много, их ждет банкротство.
– А потом?
– Те, кто оказался полным банкротом, занимают места на самой нижней ступеньке социальной лестницы. У них нет денег, им никто не дает в долг, все их имущество переходит в собственность государства, а сами они становятся государственными рабами.
– Рабами? Не может быть! В наше время рабства не существует!
– Разве? – иронично спросил Альбани и повернулся к бармену: – Чарльз, расскажи мистеру Эрдману про рабство.
– С удовольствием, – радостно откликнулся тот.
Это был лысый мужчина с огромным животом и плоским, как тарелка, лицом. Бармен вытер здоровенные красные руки о замызганный фартук в синюю и белую клеточку.
– Я расскажу вам все, как оно есть на самом деле. Видите кольцо? – Он протянул Хэрольду ладонь. – Это знак государственного раба.
На вид это было обычное кольцо из какого-то черного блестящего материала – возможно, эбонита – с блестящим камешком.
– Весной исполнится три года, как я стал рабом, – продолжал Чарльз. – Пять карточных долгов – вот как я сюда попал. Во время туристского сезона должен работать в этой гостинице. В остальное время проверяю грузы на государственной таможне.
Хэрольд не знал, что и сказать. Как можно расспрашивать раба, как тот относится к рабству? Было бы понятно, если бы он испытывал стыд. Но у Чарльза и мысли об этом не было. У Альбани тоже.
– В таком месте без рабства не обойтись, – сказал Майк. – Наши граждане только и делают, что развлекаются или ищут новые развлечения. Поэтому для обычной работы просто не хватает людей, некому поддерживать существующий строй. Тяжело даже найти желающих на некоторые должности в местном правительстве. Большинство его членов – тоже рабы. Рабство – единственный способ заставить людей заниматься серьезными вещами, такими, как охрана здоровья или строительство.
– Вот это да! – только и сказал Хэрольд.
– Рабовладельческая система всем по душе, – добавил Чарльз. – Можешь сколько угодно рисковать и развлекаться, не опасаясь, что тебя подстерегает какое-то несчастье, разве что убить могут. Самое страшное, что может произойти, – когда прокутишь все деньги и будешь вынужден сам зарабатывать себе на жизнь.
– Но даже в этом случае, – добавил Альбани, – это не навсегда. Естественно, рабы начинают с самой грязной работы или добывают в карьерах соль. Но если повезет, можешь подняться по административной линии. Рабы, которые являются членами администрации, зарабатывают кучу денег. Можешь представить, какие оклады они себе назначают. Поэтому государственный раб очень быстро может себя выкупить.