Первенец

Мор Дэлия

***

Два дня, что Наилий просил на решение проблемы, Куна ждала с мстительным удовольствием, и когда наступило утро третьего, разочарование генералом стало полным. Такую сцену устроить и в итоге сдуться, как старая дырявая покрышка. Хозяин сектора, лучший воин - красивая пустышка, не способная отвечать за свои слова.

Смена выдалась тяжелой. Вода в верховьях Тарса убывала слишком быстро и перекаты обнажались. Часть судов остались зажатыми в тиски мели и просили срочно увеличить сбросы на плотине, чтобы уйти ниже по течению на высокую воду. Диспетчерская могла только принимать сообщения и передавать их дальше, но весь гнев и раздражение капитанов выслушала смена Куны.

Она вернулась под утро домой и сразу схватилась за успокоительный травяной сбор. Мать хлопотала возле Аврелии с припарками, приговаривая, что наконец-то начало помогать. Как бы ни так. Баночку таблеток купили на жалование Куны и болезнь притаилась. Жаль только измученный недоеданием организм восстанавливался слишком медленно. Врач выписал питательную смесь, которую давали тяжелобольным, но она стоила не дешевле таблеток. Куна давно питалась одним травяным чаем и сама шаталась от слабости. В дверь громко постучали.

– Дочка, откроешь?
– крикнула мать из комнаты.
– Это Домна, наверное, навестить.

Вряд ли. Давно неслышно было разговоров и переливистого смеха двух подружек. Поругались из-за заявки на нилота. Будь Аврелия не так слаба, до сих пор бы выговаривала всем подряд, как её лишили последней надежды в жизни.

Старшая убрала кружку с недопитым настоем в раковину и пошла открывать. В полумраке рванула на себя дверь и охнула от неожиданности.

– Дарисса Корделия?

Чуть не касаясь макушкой низкого дверного проема, на пороге стоял военный. На черном комбинезоне пятном крови алела нашивка медицинской службы, а в руках гость держал кейс для медикаментов.

– Нет, - ошарашенно мотнула головой Куна и крикнула в комнату, - мама, к тебе!

– Дарисса, - еще раз поприветствовал кивком головы медик, увидев взволнованную женщину, - рядовой Фирмий. Медикаменты примите?

– Какие?

Мать смотрела на гостя почти с ужасом, не выпуская из рук скомканную повязку, пропитанную настоем. Из всех безумных предположений ни одно не годилось на роль истины, а Куна упрямо молчала, еще не до конца поверив в то, что происходило.

– Диан-Фор-Два-Грост, - медик без запинки произнес название таблеток Аврелии.

– Диан..., - эхом повторила мать и зажала рот рукой. В комнате зашумела младшая, подтаскивая к себе экзопротезы, чтобы встать. Понесла её бездна и так все слышала, нет, надо высунуть любопытный нос.

– Пройдемте на кухню, - позвала медика Куна и он, шумно пошаркав подошвами ботинок об коврик, в три широких шага добрался до кухонного стола. Поставил кейс, открыл и стал выкладывать на стол таблетки в коробках. Пять, десять, двадцать. Куна столько у фармацевтов не видела не то, что в своем доме. Мать неуклюже рухнула на стул, не сводя глаз с медикаментов.

– Простите, а почему? Откуда столько?

– Не могу знать, дарисса, - улыбнулся рядовой Фирмий, - у меня приказ. Ваш отпечаток, пожалуйста.

Планшет с сенсорным сканером отпечатков он положил рядом с таблетками. Мать, все еще не дыша, приложила палец.

– Это кредит? Сколько мы должны?

– Никак нет, таблетки ваши, - уверенно заявил медик и захлопнул кейс, - извините, у меня график. Здоровья вам и вашим близким.

Попрощавшись кивком, военный ушел в полной тишине. Мать перебирала коробки с приоткрытым ртом. Двадцать упаковок - это почти на два цикла. Новенькие, аккуратные, бесценные. Она гладила их пальцами и пересчитывала. Не выдержала, вскрыла одну, сдернула крышку с баночки и высыпала на ладонь прозрачные голубые капсулы. Без шуток, без подвоха. Диан-Фор-Два-Грост.

– Что происходит, Куна?
– беспомощно пролепетала мать.
– Ты что-то сделала? Кому-то написала и они откликнулись? Почему военные?

Старшая не могла смотреть на мать. Замечать, как шок сменяется радостью. Как она, все еще не веря, накрыла ладонями коробки, а потом притянула к себе и обняла. Крепко и счастливо, словно только что спасенного ребенка. Из комнаты на экзопротезах с металлическим шорохом сервоприводов пришла Аврелия и застыла, схватившись рукой за дверной косяк.

– Несуществующие боги, откуда?

– Кажется, генерал подарил, - едва слышно ответила Куна.

Радость взошла светилом над маленьким бараком в рабочем квартале. Мать вскочила и бросилась обнимать дочерей, целуя, куда попадали губы. Их смех с Аврелией звучал музыкой на празднике и обе тараторили без умолку.

– Наилий? Не может быть!

– Какая же ты молодец, дочка! Есть толк от писем, неужели нас услышали?

Услышали, прочитали и вызвали в гостиницу, чтобы там натыкать носом в грубые слова, как щенка в собственную лужицу. Куна вымученно улыбалась в ответ и не могла понять, почему так гадко, когда нужно ликовать? Закончилась жизнь впроголодь, ночные смены, попытки занять денег у всех подряд и самое черное отчаяние, какое можно представить.

– Любимый! Любимый, - захлебывалась восторгом Аврелия, - Он спас меня! Спас!

Спас. Мог сделать это молча одним щелчком пальцев, раз внимания генерала и единственного запроса хватило, чтобы сдвинуть неподъемную гору бюрократии. Мог позвонить и спросить, почему незнакомая ему дарисса так резка в словах.

Мог, но поступил по-другому. Как обычный цзы’дариец, которого задели несправедливые обвинения. Она кричала, что извинится, но так этого и не сделала. Даже сейчас не могла найти в себе силы. Стыд разгорелся удушьем, щеки запылали. Завтра она все исправит. Может быть.

Глава 7 - Новая старая жизнь

Аврелия и мечтать не могла, что Наилий спасет ей жизнь. Нет, когда-то представляла себя попавшей в беду, похищенной злобными инопланетянами и томящейся в плену. И чтобы генерал непременно в белом парадном кителе и за штурвалом серебристого катера примчался спасать. Приземлился прямо на крышу темницы и с одним только посохом раскидал всех врагов, а потом долго смотрел бы ей в глаза, не в силах оторваться. «Аврелия, свет моей души, - сказал бы он, - Аврелия...»