Первое апреля октября
Шрифт:
— Да, конечно, — кивнул я, делая шаг обратно к барабану.
Но я не успел. Потому что женщина, проявляя совсем не женскую прыть, очень быстро обежала машину и уселась на инструмент, прямо на моё, ещё не остывшее, место. Усевшись и оправив платье, она победно взглянула на меня.
— Вам-то что, — пояснила она своё поведение, — вы-то сейчас уедете. А нам ещё битый час сидеть тут и ждать трамвая.
— График, — сказал мальчик, высовываясь в окно такси.
А спутник женщины, выказывая полную
— Но позвольте, — возразил я. — Я не могу уехать без этой вещи.
— Так не езжайте, — равнодушно пожала плечами дама.
— Не езжайте, — как эхо повторил ее спутник.
— Но вы же прекрасно понимаете, что я долженехать, — попытался я убедить их, налегая на «должен». — Меня ждёт такси, видите?
С последними словами я повернулся к машине, так, чтобы мое «видите?» было одновременно и обращением к водителю: дескать, вот, посмотрите, не я виноват в том, что вам приходится ждать.
Парочка равнодушно посмотрела на машину, на лицо шофёра, уже начинавшего терять терпение, на барабан, на меня.
— Наверное, следует вызвать полицию, — произнес таксист угрожающе.
— Да, — согласился я. — Будьте любезны, сообщите им по рации.
— У меня нет рации, — ответил водитель, снова принимаясь за вязание. Наверное, он совсем отчаялся уехать сегодня с этого места.
— Как же это у вас нет рации?! — удивилась дама. — То есть, если с пассажиром что-то случится, вы не сможете даже известить кого следует?
— Ужас! — последовал тихий возглас её спутника.
— Да как же можно ездить в нашем такси! — возмутилась женщина. — Что за разгильдяйство! Куда смотрят власти?! Даже в такси гражданин не может чувствовать себя в безопасности!
— У меня естьрация, — пояснил шофёр. — Просто она сломалась.
— А, — вздохнула женщина уже успокоенно.
— Вот видите, — обратилась она ко мне, — у него всё же есть рация, зря вы волновались.
— Совершенно напрасно, — подтвердил её спутник.
Действительно, мне стало намного спокойнее. Я даже почувствовал себя почти уютно на этой неуютной улице. Всё же безопасность жизни значит для простого обывателя, вроде меня, очень много.
Меня подспудно тревожила только одна мысль. Вернее — две. Во-первых, мне надо было ехать. Во-вторых, я не мог уехать без инструмента, а значит, мне следовало как-то выручить мой барабан.
Между тем, эта пара, кажется, совершенно не собиралась идти на мировую. Они поудобнее устроились на инструменте, прижались друг к другу. Дама закурила длинную сигарету, положив голову спутнику на плечо. Он снова, как и ранее, положил свою
На их лицах отображалось полное умиротворение, словно иначе как сложившись головами ( ну а как ещё выразить? не расписывать же ещё раз, как они клали свои головы: она на плечо спутнику, а тот — сверху на её голову), сидя на чужом барабане посреди ночной сентябрьской улицы, они просто не могли существовать.
Раздался сигнал, который был так резок и неожидан, я бы даже сказал — неуместен посреди этой идиллии, что я подпрыгнул.
Это таксист нажал на клаксон — то ли случайно, то ли желая таким образом поторопить меня.
Как тут же выяснилось, этот резкий сигнал не был случайным. Таксист наклонился к дверце с моей стороны и смотрел на меня нетерпеливо и осуждающе.
Нужно было что-то делать. Нельзя было больше ждать, пока эта парочка надумает покинуть барабан, да и надеяться на это было бы по крайней мере смешно. Они совершенно очевидно не собирались уходить, пока не придет трамвай. Вновь уснувший и теперь разбуженный клаксоном мальчик выглянул в окно. Его небесно-голубые глаза смотрели на меня — кажется, тоже с укором.
Но что я мог сделать! Не стаскивать же мне, в конце концов, эту милующуюся парочку с барабана силой! Да я и совсем не был уверен, что дама не даст мне достойного отпора. Что касается её спутника, то с ним я бы, пожалуй, справился. Но перед этой женщиной я почему-то робел. К тому же, я так и не выяснил, кто такая Жанна.
— Послушайте, — вдруг обратилась ко мне дама. — А куда вы едете? Быть может, мы уедем вместе с вами?
Такой возможности я не предусмотрел, но сейчас она мне понравилась — это был шанс поднять их с барабана.
— А куда мы едем? — спросил я у таксиста, который давно уже вернулся к своему занятию. Его сомбреро ( то, которое он предположительно вязал, а не то, которое было у него на голове) увеличилось в размере еще больше.
— Обратно, — буркнул он, не отрываясь от вывязывания петель.
— Обратно, — повернулся я к даме. — Такси едет обратно.
— Вам надообратно? — спросил я с надеждой через мгновение.
— Обратно? — переспросила женщина. — Обратно…
На минуту она, казалось, погрузилась в раздумья. Следя за её выражением лица, я то воспрянал ( или как там ещё несовершенный вид от «воспрянуть»?) духом, то падал в пропасть тревоги.
Наконец дама утвердительно кивнула и воскликнула:
— Да, конечно же! Как я могла забыть! Конечно нам нужно обратно!
— Дорогая, прости! — взмолился её спутник, — у меня совсем вылетело из головы, что нам нужно обратно.