Первое дело Мегрэ
Шрифт:
— Держи его покрепче, Альбер. Чтобы он себе портрет не испортил, а не то дружище Боб может его не узнать. Сюда, прошу вас!
Если бы на углу улицы стоял полицейский, Мегрэ позвал бы на помощь, настолько он был уверен в том, что его ждет расправа. Ему слишком многое сказали, слишком многое показали. Он понимал, что с той самой минуты, как он вошел в итальянский ресторан, судьба его была решена.
Но полицейского нигде не было видно. По другую сторону улицы прогуливались какие-то девицы. Повыше, на конечной остановке,
Стрелять его «дружки» не станут, полагал Мегрэ. Им нужно было время для того, чтобы прыгнуть в машину и успеть отъехать до сигнала о тревоге.
Нож? По всей вероятности. Это было в моде. Во всяком случае, Альбер, боксер, старался покрепче держать его за правую руку.
Жаль, что Мегрэ не сумел проткнуть одну из покрышек. Если бы он выждал, пока полицейский отвернется, положение было бы теперь совсем иное.
Через несколько минут пробьет полночь. Оставалось еще два поезда — один в Брюссель, с Северного вокзала, и Вентимильский, с Лионского. Но Вентимиль был слишком далеко.
Госпожа Мегрэ ждала его, сидя за рукоделием, Жюстен Минар играл на флейте в ресторане «Клиши», где на куске картона писали название исполняемой песенки. Удалось ли флейтисту отделаться от Жермен? Мегрэ готов был держать пари, что она сидит в ресторане, а бедняга Минар спрашивает себя, как ему быть дальше.
На улице Тильзит не видно было ни одного прохожего, ни одного фиакра. Только серый автомобиль стоял у тротуара, а Дедэ, усевшись за руль, пытался завести мотор, предварительно усадив в автомобиль Люсиль.
Может быть, они задумали отвезти его куда-нибудь подальше, в безлюдное место на берегу Сены или на канал Сен-Мартен, там прикончить и сбросить тело в воду?
Мегрэ не имел ни малейшего желания умирать, и все же он смирился с этой мыслью. Конечно, он будет защищаться, но шансов на успех у него было очень мало. В левой руке, засунутой в карман, он сжимал связку ключей.
Если бы только мотор не завелся! Но после нескольких неудачных попыток он наконец затарахтел, заработал, машина вздрогнула.
На сиденье лежало кожаное пальто, но Дедэ и не думал надевать его. Неужели это он будет наносить смертельный удар? А может, боксер, что стоял позади Мегрэ и не выпускал его правой руки?
Развязка близилась, и как знать, не молился ли Мегрэ в эту страшную минуту: «Господи, сделай так, чтобы…»
Вдруг послышались голоса. Двое подвыпивших мужчин во фраках, в черных пальто, держа в руках палки с набалдашниками, мурлыча себе под нос модную песенку, спускались вниз по авеню Де Ваграм.
— Садись, Жюль, садись, дорогой! — сказал Дедэ, явно торопясь.
Мегрэ еще успел обратить на это внимание.
В
Когда он открыл глаза, он прежде всего увидел какие-то ноги, лакированные туфли, потом — лица, которые в полутьме казались мертвенно-бледными. Ему почудилось, что людей очень много, целая толпа, а потом, когда он немного пришел в себя, то удивился, что вокруг него всего пять человек.
Оба гуляки тоже были здесь, и один из них, у которого хмель еще, видимо, не выветрился, наклонившись над Мегрэ, упорно твердил одно и то же:
— Ну, дружище, уже лучше? Скажи, дружище, лучше?
Как попала сюда цветочная корзина и почему так пахло фиалками? Он попытался приподняться на локте. Гуляка помог ему. Тогда он увидел старую торговку цветами, громко выражавшую свое возмущение:
— Опять эти апаши! Если так будет продолжаться…
Рассыльный из гостиницы, мальчуган в красной ливрее, рванулся вперед, крикнув:
— Побегу за легавыми!
— Уже лучше, дружище?
Мегрэ спросил едва слышно:
— Который час?
— Пять минут первого.
— Мне надо позвонить.
— Непременно, дружище! Сейчас же. Вам принесут телефон сюда. Мы уже послали за ним.
Шляпы на голове у Мегрэ не было. На макушке волосы слиплись в комок. Эта жаба Альбер, по-видимому, стукнул его кулаком американским приемом. Если бы не эти ночные гуляки, они бы его прикончили, а если бы Мегрэ не пригнулся…
И он все твердил:
— Мне нужно позвонить.
Он умудрился встать на четвереньки, не замечая, что капли крови падают с головы на мостовую. Один из гуляк воскликнул:
— Он пьян, старик! Вот умора! Он все еще пьян!
— Уверяю вас, мне нужно…
— …позвонить… Да, да, дорогой… Вы слышите, Ар-ман. Пойдите же за телефоном…
Какая-то девица с возмущением сказала:
— Вы что, не видите, что он рехнулся? Лучше бы за врачом послали.
— Кто знает врача в этом квартале?
— Есть один, на улице Этуаль.
Но уже показался бегущий вприпрыжку рассыльный из отеля, а перед ним — двое полицейских на мотоциклах. Все расступились. Полицейские нагнулись над Мегрэ.
— Мне надо позвонить… — все повторял он. Удивительное дело. В течение всего вечера он не чувствовал опьянения, а вот теперь язык заплетался и мысли путались. И только одна оставалась ясной, настойчивой.
Он пролепетал, сконфуженный тем, что лежит в унизительной позе на земле и не может подняться:
— Я из полиции… Поглядите в моем бумажнике… Квартал Сен-Жорж… Надо тотчас же позвонить на Северный вокзал… Брюссельский поезд… Через несколько минут… У них машина…