Первое имя
Шрифт:
— Эй, ребята, с работы или на работу? — шутливо спросил кто-то из строителей.
Ксения Антоновна обернулась к мальчикам и удивилась:
— Вас только и ждали. Что вам здесь нужно? — Она посмотрела пропуск и рассердилась: — Что за игрушки, не понимаю, пускать на строительство детей, будто это киноутренник…
В ответ на умаляющий взгляд Пани Ксения Антоновна, поколебавшись, сказала:
— Ну хорошо, покажем вам кусочек стройки, но от меня ни на шаг, будете моими адъютантами. — Потом она кивнула Феде: — Вот мы и познакомились, Федя Полукрюков. Пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить тебя за помощь Вадику.
Вслед за нею мальчики прошли в ворота.
Их охватило оживление стройки. Люди из ночной смены, грязные и веселые, сдавали инструмент кладовщику. Оглушительно свистнул паровоз, притащивший платформы с балластом. На грунтовой дороге грузовые автомашины торопили друг друга гудками. Когда солнце, выбравшись из поредевших туч, залило землю теплым, прозрачным золотом, стало еще шумнее и вспыхнули кумачовые плакаты, поставленные вдоль дороги.
Мальчики надеялись, что Ксения Антоновна поведет их на железнодорожную насыпь, но не тут-то было. Быстро шагая, она поднялась на насыпь, спустилась с нее по другую сторону, и мальчики увидели бой людей с Потеряйкой. Грузовики подъезжали к переднему краю по дощатому настилу, и люди сбрасывали глыбы камня-бута в желтую, взбаламученную воду, покрытую грязной пеной.
— Строим дренажную дамбу, чтобы вода не размыла насыпь, — коротко пояснила Ксения Антоновна.
К ней подошли рабочие. Из немногословного разговора старших Паня и Федя узнали, что дамба продвигается через заливчик медленно, а надо спешить, потому что осенние дожди поднимают уровень воды в Потеряйке.
Мальчики уже враждебно смотрели на кипевшую воду, жадно глотавшую камень. Сколько же понадобится бута, чтобы дамба достигла другого берега залива? Целые горы!..
— Еще и третьей части не сделали. Туг, наверно, глубоко, — предположил Федя.
— Чего там глубоко! — не удержался, чтобы не ответить, Паня. — Я здесь купался сколько раз. Мелко здесь только. Плохо купаться — дно илистое.
Шумели машины, падали в воду глыбы серого бута, и мальчиков начинало тяготить то, что они стоят в стороне, ничего не делая.
— Пошла, пошла!
— Машину уводи! Машину!..
Крик был непонятным и тревожным.
Уже на бегу Паня, старавшийся не отстать от Феди, разобрался в этом происшествии. Край дамбы будто таял в воде. Машина, только что отдавшая свой груз ненасытной Потеряйке, сползала в воду, дергаясь вправо и влево. Порывистые движения машины казались очень странными, словно а беду попало живое существо.
Сбежались люди. Они облепили кузов, уцепились за крылья и боролись за машину молча, со стиснутыми зубами.
— Федька, давай! — крикнул Паня.
В его руках очутилась кирка, подхваченная с земли. Он зацепил киркой обод колеса, и тотчас же к нему присоединился Федя, так что руки мальчиков соприкоснулись на черенке кирки.
— Держи, держи! — сказал Федя.
— Держим! — ответил Паня, напрягая все тело.
Была ли от этого хоть крупица пользы? Такого вопроса не существовало для Пани и Феди. Они чувствовали лишь одно: если есть хоть капля силы, нужно упираться в неустойчивые глыбы камня, принимая на себя как можно больше тяжести, нужно бороться до конца.
— С дороги!
Парень в зеленом ватнике, ругнувшись, толкнул под колесо машины большущий камень.
— Под другое, под другое давай! — приказал он товарищу, придерживая глыбу, на которую крепко нажала рубчатая покрышка колеса.
Машина замедлила движение к воде, дернулась еще раз и вдруг стала всползать на дамбу. Паня оглянулся и увидел, что машину, пятясь, буксирует на стальном канате пятитонный грузовик.
— Ладно обошлось!.. Я уж думал, что Суслов утреннюю ванну примет, — сказал парень в зеленом ватнике.
— Отчаянный! Нужно ему к самой что ни есть воде подобраться…
Теперь Паня почувствовал, как много сил он отдал за одну-две минуты. Из-под кепки по вискам побежали горячие капли пота. Федя тоже вытер лицо папой ватника и улыбнулся Пане, а Паня улыбнулся ему, но тут же отвел глаза в сторону.
— Опять. Суслов, вы чуть машину не утопили! Хотите, чтобы вас от стройки за лихачество отчислили? А красный флажок мы с вашей машины сегодня снимем за брак в работе.
Это сказала шоферу Ксения Антоновна.
Потом Ксения Антоновна подошла к мальчикам. Она показалась им очень сердитой.
— Все-таки надо соображать, куда лезете, — сказала она. — Взрослые выбрались бы из воды, а вы… Очень прошу вас сейчас же отправляться домой, и без вас хватает забот.
Возражать не приходилось. Адъютанты, получившие неожиданную отставку, почувствовали ее горечь, лишь очутившись за воротами строительного участка. Они остановились на пригорке в начале улицы Мотористов и еще немного посмотрели. Теперь, под солнцем, было особенно хорошо видно, что делалось на строительстве. Розовая пыль поднималась над местом разгрузки балласта, белыми искрами вспыхивала сталь в руках людей, и казалось, что насыпь растет на глазах, стремясь к Крутому холму.
— Совсем ничего не видели! — пожаловался Паня.
— А ты бы держал руки в карманах да любовался, как машина тонет, тогда и увидел бы, — улыбнулся Федя.
— Тоже скажешь…
— Тогда и плакать нечего, что так получилось.
Они помолчали.
— Куда пойдешь, Пань? — спросил Федя.
— Так… дела есть.
— А у Вадика сегодня будешь?
За этим вопросом Паня услышал другое: «Что же ты решил насчет спора?» — и ответил:
— Знаешь что, Полукрюков? Сам Панька Пестов, знаменитый самозванец и бесчестный пионер, разберется в этом деле не хуже других. Так что зря волнуешься.
— Постой!
— За постой деньги не плачены…
Свернув с дороги, Паня зашагал по глине, налипавшей на сапоги. Федя подождал-подождал и пошел вверх по улице.
Ни разу не обернувшись, Паня поднялся по крутой Почтовой улице на вершину горы и вскоре очутился у знакомого дома с деревянной решетчатой оградой.
Из-за ограды доносились удары по мячу.