Первое испытание
Шрифт:
Вновь зазвучал холодный жестокий голос:
– Еще четверть часа, и ветви каюк! Чужой навсегда останется здесь. И я не завидую обитателям этой системы…
– Кто ты? – уже предвидя ответ, спросил темпор-штурмовик.
– У меня много имен. Для тебя я олицетворяю Зло. Но что есть зло по отношению к врагам, как не доброта к себе и своим близким?
– Маркиз Тьмы, – презрительно бросил Алекс.
– Можешь звать меня и так. Мнение жалких червей никогда не интересовало таких, как я.
– За что ты ненавидишь
Громовой хохот отразился от стен купола.
– Человечество? Какое мне дело до вас, ничтожных муравьев, ползающих по куче мусора, которую вы в гордыне своей считаете Вселенной? Вы – убогая тупиковая ветвь эволюции, пожирающая себя изнутри. Нет, я ненавижу не вас, ибо недостойны вы такого сильного чувства. Мой враг – этот скользкий уродец, которого ты и подобные тебе инфузории нарекли Чужим. Бесчисленные годы я пытался расквитаться с ним, и месть моя наконец свершилась!
Алекс с отчаянием посмотрел на экран. Было ясно, что оболочка темпоральной ветви долго не продержится. Всю свою силу, всю ненависть к существам, вторгшимся в жизнь человечества, вложил темпор-штурмовик в этот взгляд, но ничего не произошло. Алекс слышал, что на Земле есть люди, способные придавать словам и взглядам невероятную физическую мощь, но, увы, сам он к этим Избранным не относился…
Внезапно рядом с кораблем Обрезателей ветвей появилась яркая точка. Алекс приблизился к ней внутривидением и разглядел темпоральный вездеход. «Богомол» приближался к терзающему ветвь времени грузовику. Алекс напрягся и ясно увидел высокий лоб, редкую шевелюру, жестко прищуренные глаза…
– Юрка! – выдохнул он.
А Семецкий уже направил тяжелый вездеход на судно Обрезателей. Сплющилась башня, извергающая темпоральные волны, грузовик завращало, потом он вспучился и лопнул ослепительно ярким шаром. Во все стороны разлетелись обломки, и тут же возвратная временная волна стерла все следы безобразия с полотна бездонного Космоса.
Боль утраты и радость от того, что грозная опасность ликвидирована, смешались в душе Алекса. Он повернулся к врагу и презрительно посмотрел на него. Тело горбоносого свивали судороги, его лицо перекосилось, из плотно сжатых губ вырывался не то рык, не то стон:
– Не-ет! Нет. Нет…
И в этот момент произошло еще что-то. Алекс почувствовал присутствие иного разума. Стенки купола дрогнули. Чужой добился известной только ему цели и проталкивался внутрь станции. Темпор-штурмовик представил, как странная студенистая масса хлынет через порог, заполнит комнату до потолка…
«Вот и все», – мелькнуло в голове, но в то же мгновение на плечо Алекса опустилась крепкая человеческая рука. Он поднял голову и встретился с так хорошо знакомым с детства взглядом серых прищуренных глаз.
– Отец… – растерянно выдохнул темпоральщик.
– Я. Мы гордимся тобой, сынок!
– Мы?..
Еще одна фигура появилась в дверях. Человек, заметно припадая на правую ногу, подошел ближе, улыбнулся Алексу:
– Здравствуй, внук.
Долгий хрип привлек их внимание. Тело горбоносого каким-то чудом поднялось на ноги, глаза, в которых клубилась беспросветная темнота, невидяще смотрели в сторону двери на длинное тонкое щупальце, осторожно перебирающееся через порог.
Древняя всепоглощающая тоска обрушилась на Алекса. В его голове мелькнули странные размытые видения: освещенная ярко-голубым солнцем глубь океана, колония разумных моллюсков, подползающие к ней черные тени… Отголоски миллионолетней вражды, докатившиеся до Солнечной системы из глубин Космоса.
Алекс перевел взгляд на горбоносого. Внутривидение проявило существо, укрывающееся в телесной оболочке человека, – мягкое, уродливое, напоминающее только что вылинявшего краба.
– Это… еще… не конец… – с угрозой выдавило оно.
Но дед уже сделал шаг вперед, протянул к существу руку и властно произнес:
– Изыди!
Раздался удаляющийся вой, мертвое тело горбоносого плюхнулось на пол. Щупальце мгновение поколебалось и исчезло. Дрогнула поверхность Ио, воцарилась тишина, и Алекс явственно услышал щелчок переборки внутреннего космогаража станции. Раздалось клацание магнитных подков, и в помещение вошли два темпор-штурмовика, поддерживающие третьего, тяжело повисшего на их плечах. Забрала шлемов поползли вверх, Алекс увидел покрытое грязными разводами лицо Семецкого и с облегчением вздохнул:
– Жив, курилка!
Юрка хитро улыбнулся:
– Ага. Обычная прогулка. Вот когда я пошел в туалет на «Шоссе Энтузиастов», а потом нашел себя в лесу возле станции «Динамо», все было гораздо сложнее. Жаль только, Штефана помяло… Ну да ничего, оклемается. А смена у нас, скажу тебе, подросла неплохая.
Алекс посмотрел на третьего темпоральщика и с удивлением узнал Сидора Молотова. Семецкий же продолжал свой рассказ:
– Когда мы со Штефаном зависли в одном дырявом спасательном пузыре на двоих, думал все – хана! А тут, откуда ни возьмись этот молодец…
Алекс перебил друга:
– Постой. Объясни лучше, как тебе пришла в голову идея протаранить судно Обрезателей?
Юрка наивно заморгал.
– Ты, разве, об этом не просил?
Вот и пойми, когда он говорит всерьез, а когда шутит! Алекс только рукой махнул.
– А Чужой опять улизнул, – прокашлявшись, сказал Молотов.
– Не улизнул, а ушел, – голос отца вернул Алекса к действительности. – Ушел, но дорогу оставил. И пройти по ней предстоит тебе, сын.
– Мне? – Алекс грустно улыбнулся, осторожно пошевелил сломанной ногой и в недоумении вскинул брови: – А… – и тут же все понял, подошел к деду, обнял его. – Вот, значит, почему ты всегда хромал…