Первое поколение
Шрифт:
…Спускаясь вниз после утомительной процедуры досмотра (к нашему брату разведчику всегда придираются дай бог!), я увидел на погрузочном уровне Мика Дуниска — он стоял перед здоровенным полицейским роботом и, судя по всему, пытался что-то ему доказать.
Глаза робота горели вишневым огнем, не предвещавшим ничего хорошего.
По собственному опыту знаю, как трудно что-нибудь втолковать полицейскому при исполнении — эти роботы в своей подозрительности переплюнут любого живого сыщика — кто их только программировал? Надо, однако, спасать своего — таков неписаный закон нашей корпорации.
— В
Мик, увидев меня, явно обрадовался:
— Скажи ему, Ригар, скажи этому железному… — тут он поперхнулся словом, видимо, вспомнив, что оскорбление полицейского тоже входит в перечень деяний подсудных.
Глаза робота вспыхнули, и он проскрежетал в ответ:
— Вы… нарушили правила экспорта… Вы — нарушитель…
— Черт возьми! — чуть не плача, возопил Мик. — Я уже битый час твержу, что груз не с этой планеты! Это транзит, понятно тебе?
— Ваши бумаги… не в порядке… — продолжал бубнить полицейский, как бы невзначай помахивая своим третьим манипулятором с наручниками.
— Постойте, постойте, — вмешался я, сразу уяснив обстановку, — какой груз? Разве разведчики перевозят грузы? Эр, проверь-ка, по какой графе проходят снаряжение и оснастка для звездолетов рейдерного типа?
После секундной паузы робот опять включил говорильник:
— Этого… груза нет в списке обязательного снаряжения звездолета…
— Что же это за груз? — обратился я к Дуниску. Тот безнадежно махнул рукой, не отвечая.
— Партия товаров… детского ассортимента… Как-то: соски детские… погремушки… свистульки… — робот продолжал перечислять, Мик стоял с мученическим видом.
Я в недоумении воззрился на него — что это, шутка? Да нет, не похоже. Куда там — того гляди, загребут нашего Мика! Хорошо, что полицейский все долдонил о каких-то рогаликах, шариках — это дало мне возможность прийти в себя. Очень вежливо я перебил стража закона:
— Уважаемый эр, мне кажется, при вашем программировании ваши уважаемые творцы недоучли одну мелочь…
Тот сразу вывернул башку на меня, глаза полыхнули огнем — роботы высших кондиций очень болезненно реагируют на замечания о своей программе. Для них это нечто святое, и программистов они почитают, как родителей.
— Что… неточно… в программе? — проскрипел он с натугой, угрожающе шевельнув всеми двенадцатью рабочими манипуляторами. Мой голос стал медовым:
— Что вы, что вы, никакой неточности… Так, мелочь — или, может, вас так давно программировали, что не успели ввести одной поправки…
— Какой? — рявкнул тот. Мик смотрел на меня с проблеском надежды.
— Поправка № 412бис, регулирующая взаимоотношения индивидуального разведчика и нанимающей организации… Вы можете ознакомиться с ней по каналу центрального компьютера…
Робот вобрал голову в гигантские плечи. Обращаться в Центр для них все равно, что к президенту — последняя инстанция, и без крайней нужды к ней не прибегают.
— Но я могу ознакомить вас с этим пунктом, — поспешно добавил я, чтобы не перегибать палку, — он очень коротенький: «Разведчику разрешается брать в рейд все, что он считает нужным для его успеха и своей безопасности, за исключением товаров, перечисленных в п. 290». Входят ли игрушки в этот перечень?
Электронные мозги варят быстро, это да — не прошло и секунды, как последовал ответ:
— Товары… детского ассортимента… не входят в список запрещенных п. 290…
— Ну вот — в чем же загвоздка?
Он еще секунду охмурял нас по очереди своим горящим взглядом — кажется, мы ему очень не понравились… Но, в отличие от настоящего полицейского, робот подчиняется логике, а не чувствам. Сверкнув очами на прощанье, он бесшумно развернулся на месте и потопал восвояси. Ха, электронные мозги! Может, он соображает и быстрее, но прям, как доска — за мою карьеру это не первый робот, которого я взял на пушку, пользуясь его трепетом перед Центром. Теперь, пока он окольными путями выяснит, что его надули, пройдет не меньше суток — к тому времени мы будем далеко!
— Ну, спасибо, дружище! — обрадовано потряс мне руку Мик. — А то с этими формальностями совсем голова кругом, заморочили, как пацаненка!
— Да, легче по Юпитеру пешком пройтись, чем угодить чинушам, — согласился я вполне искренне. — Ну, пойдем, что ли… Сколько же мы не виделись, года два?
Мик засмеялся:
— Да нет, побольше. Помнишь, еще Большой Жак собирал группу на Антарес. Какое-то там шикарное болото — уж не помню, чем оно ему так понравилось… Кстати, как он?
Я помолчал — к чему лишний раз бередить рану? И сейчас еще неясно, что произошло на Гнили (так обозвали планетку). Но большой Жак уже не обхватит своими ручищами за плечи и не встряхнет, как бывало… Наверное, Мик понял все по моему лицу — омрачившись, он с досадой выдохнул: «И-иэх, мать-пространство! Добралось-таки!»
Молча ткнув меня кулаком в плечо, он продолжил:
— Ладно, пойдем ко мне, выпьем…
«За помин души», — мысленно продолжил я и согласно кивнул. Настоящие разведчики понимают друг друга с полуслова — сама работа отбирает похожих чем-то людей.
Узнав по дороге, что я только что прибыл («приехал», как изысканно выражаются ветераны), Мик предложил у него и остановиться.
— Да у меня сейчас четыре комнаты, представляешь? Это от «Транс Компани» подарочек, не забыли еще!
Подарочек в самом деле неплохой — на планете, где живут исключительно в прорытых под поверхностью убежищах, это просто даже роскошь.
— А ты где пропадал все это время? — спросил я. — И что это за фокусы с погремушками? Ты что, контрабандой занялся?
Мик как-то сразу увял:
— А-а… Расскажу потом. Если хочешь… — и вздохнул.
Ой-ей-ей, это неспроста! Конечно, никакой он не контрабандист, это я так… Однако не галактику же он завоевывать собрался этими своими сосками и свистульками?
Добрались быстро — здесь вообще все рядом, особенно не разбежишься. Комнаты оказались роскошными — каждая не меньше шести квадратных метров. «Есть где протянуть ноги», — весело комментировал Мик, показывая. Он действительно был рад мне — похоже, изрядно соскучился по компании. Но веселье его было каким-то внешним — в нем чувствовалась постоянная нота грусти. Он изменился за это время.