Начало тьмы

Иногда по ночам ему снится океан. Это не земной океан, ласковый и грозный, битком набитый самой разной живностью. Это океан Плона, всегда гладкий, зеркально гладкий и томительно, изматывающе пустынный. Он видит на многие километры сквозь толщу воды, и непонятно, движется он или нет, пока впереди не появляются золотистые сферы базы, и тогда он кричит, кричит изо всех сил, потому что они начинает медленно раскалываться, рушиться, выпуская огромные пузыри воздуха, и уходят вниз, вниз… А в ушах завывает немолчный напев, в котором уже почти неразличимы отдельные голоса. Он звучит со всех сторон, бездушный, как сам океан, и во сне он никогда не видит тех, кто тянет эти монотонно повторяющиеся ноты с режущими слух срывами…

Дорога осталась позади, как затянувшийся ночной кошмар, слив в памяти мелькание людей, звезд, миров… Время сжалось, и Отари Ило очнулся посреди бескрайней равнины под тусклым белым небом. Рядом громоздилась гора тюков, в спешке сброшенных трампом — из столицы созвездия пришло штормовое предупреждение.

Ни ветерка. Тишина давит на уши; дышать с непривычки трудно, как в парнике… Отари пожалел, что не оделся полегче — приходилось красоваться в полной парадной форме выпускника Академии Управления. Долго ещё ждать? Перед посадкой сообщили, что грузовые платформы вышли — не заблудились же они… Равнина, густо поросшая желтой травой, ровная, как стол. У самого горизонта призрачно колеблется в мареве цепь холмов. Там должен быть поселок… Что ждет его там? Вернее, кто — в официальных данных ничего не говорилось о людях. «Больше половины из этих» — подчеркнул его руководитель, профессор Лемон. Он наверняка имел в виду не просто подопечных Евгенички (к которым принадлежал и сам), а именно боулистов, приверженцев кастовой спеси. За три года земной учебы Ило успел невзлюбить этих новоявленных генетических аристократов, которые только себя и себе подобных считали людьми. А ведь для того, чтобы успешно работать, надо стать для них своим — и это с его-то двойным именем, воспринимаемым почти как физическое уродство! Да и внешность его не вписывалась в усредненную модель управленческих династий: чуть смуглый, крупный, медлительный и плавный в движениях — среди сокурсников он напоминал бурого мишку среди горностаев. Задевать его не осмеливались, но и только… «Придется быть паинькой», — решил Отари. Разговор с наставником после выпуска во многом раскрыл ему глаза на закулисную возню политиканов от евгеники. И законная гордость от присвоенного звания координатора сразу поблекла… По всему было видно, что Лемон особо не рассчитывает на его успех. Отари пощупал нагрудный карман с кристалликами программулек: лучший в мире, и притом совершенно противозаконный набор компьютерных отмычек — плод увлечения молодости, как уверял наставник. Наивная увертка — но тем дороже сам подарок.

…Воспоминания были прерваны звуком, похожим на комариное гудение. В мертвой тишине оно звучало резко и как-то неуместно. Отари, прищурясь, попытался разглядеть что-нибудь против садящегося солнца. Вдали, у самого горизонта показались темные точки — гудение исходило от них. «Ага, наконец-то!» — подумал он, прикрывая глаза рукой. Вереница виброходов быстро ползла прямо на него, подминая по пути чахлые кустики. Вот они подъехали вплотную, и… Ошеломленный координатор едва успел отскочить в сторону — колонна преспокойно проследовала мимо.

— Эй, какого черта! — крикнул он вслед пылившим платформам, но от этого ничего не изменилось. Отари сначала шагом, потом бегом устремился за ними.

— Сто-ой! — крикнул он вдогонку (без особой, впрочем, надежды), но последняя машина дернулась и застыла, за ней остановились и другие. Когда Отари, запыхавшись, подбежал к ним, причина стала ясна — ими управляли роботы. А в первой машине был человек — несомненно, он и командовал ими… Когда не спал. Отари в растерянности смотрел на сладко посапывающего детину в синем комбинезоне техника. Черт знает что! Нерешительные толчки в плечо ни к чему не привели, водитель спал, как убитый. На мгновение Отари даже испугался — может, ему плохо? Но могучий храп, вырвавшийся из груди спящего, доказал, что ему хорошо… Плюнув, вновь прибывший сам развернул платформу и привел колонну назад, к куче груза. Гикнув на погрузчиков, горохом посыпавшихся с бортов, он попытался связаться с поселком, но безуспешно — никто не отвечал. А своей «нитки» у него здесь еще не было…

…Солнце жидким раскаленным блином плавало уже у самого горизонта, когда роботы, отбрасывая длинные уродливые тени, проворно влезли на машины, закончив погрузку. Отари повернул караван курсом на холмы и откинулся на спинку сиденья — по идеальной плоскости равнины платформы шли как по ниточке. Куда ехать, он не имел ни малейшего представления. Покосившись на своего спящего спутника, Ило решил, что вскоре придется принимать более крутые меры.

Дорога была на удивление скучной, и он чуть не задремал, глядя на убегающую километр за километром степь — желтизна травы имела неприятный свинцовый оттенок и сливалась с потемневшим небом. В какой-то миг ему показалось, что он видел птиц — рой черных точек, с огромной скоростью пересекший красноватый блин солнца. Но это произошло так быстро, что в следующий миг он уже не мог поклясться, что видел что-то. Зато животных он видел точно: порскнувшие в разные стороны мелкие копытные вроде сайгаков мгновенно растворились в шевелящейся траве — были видны только серовато отблескивающие спины. На Отари, выросшего в искусственной среде индустриальных миров, это свидание с дикой природой подействовало возбуждающе. Но больше ничего особенного не происходило, и он вновь заскучал.

Степь кончилась внезапно, словно ее отрезали ножом — впереди простиралось взрытое поле с разбросанными там-сям кротовыми кучками. Сразу за ним виднелось другое, густо забрызганное белесыми крапинками всходов. На траву непохоже — приглядевшись, Отари решил, что это какие-то овощи. Свернуть было некуда, и он попер прямо на них, радуясь про себя, что хозяев не видно — вряд ли бы это им понравилось. Движение замедлилось — платформа, чмокая, переваливалась в мягкой земле, оставляя за собой лоснящийся, как от слизня, след. Техник завозился во сне, шумно вздыхая. «Давай-давай, — мысленно подбодрил его Ило, — просыпайся, а то мы заедем к черту на рога». Человек открыл глаза, и некоторое время бессмысленно таращился на пропадающую под машиной бурую почву. Потом взгляд его прояснился. Зевнув, он огляделся и заметил невозмутимую фигуру за рулем. Отари явственно прочел на его лице удивление. Видимо, спросонок тому никак не удавалось осилить эту загадку — появление в кабине совершенно незнакомого человека. Отари не дал себе труда представиться, а лишь бросил через плечо:

— Куда теперь сворачивать?

Человек неопределенно мотнул головой куда-то направо. Потом спросил хриплым ото сна голосом:

— Вы кто?

Отари покосился на него:

— А за кем вы ехали?

На широком лице техника медленно отразились все стадии понимания, в конце концов вылившиеся в одно слово:

— Координатор?

— Да.

И снова молчание. Платформа с грохотом пересекла полосу гравия. Слышно было, как мелкие камушки стучали по борту.

— Сейчас налево… А там по дороге до конца, — произнес техник. Еще раз душераздирающе зевнув, он уселся поосновательней и, наклонившись вперед, начал что-то высматривать в сгущающихся сумерках.

— Вон, видите, проблесковый огонь? Держите прямо туда.

Впереди и в самом деле мигал оранжевый огонек маяка, и очень скоро караван выбрался на пластбетонное покрытие дороги, извивающейся меж холмов.

Уже в наступившей темноте они выехали к океану. С холма, куда они забрались напоследок, открывался обширный вид во все стороны. Только одной стороны не было вовсе — той, что впереди. Далеко внизу темная земля обрывалась прямо в небо… Там, на самом краю, горело реденькое созвездие огней.