Первое правило волшебника
Шрифт:
Кэлен схватила Ричарда за рукав и наклонилась к нему.
— Не забывай, что бы они ни сказали, мы должны уйти отсюда живыми. Если, конечно, хотим остановить Даркена Рала. Нас двое, а их много. И меч тебе не поможет.
Ричард не удостоил ее даже взглядом.
— Почтенные старейшины, — начал он, четко выговаривая каждое слово. Имею честь сообщить вам, что теперь у дома духов новая крыша. Крыша, которая не течет. Мне также выпала честь научить людей вашего племени самим делать такие крыши. Теперь они смогут улучшить все постройки деревни. Я сделал это из уважения к вашему
Пока Кэлен переводила, старейшины стояли с мрачными лицами. Когда она закончила, наступила томительная тишина.
— Мы недовольны, — отчетливо произнес Тоффалар.
Ричард помрачнел.
— Почему?
— Могущество Племени Тины не уменьшится от нескольких капель дождя. Твоя крыша, может, и не пропускает дождь, но это потому, оно она хитрее. Хитрость — привилегия чужаков. Это не наш путь. Сначала ты сделаешь крыши, а потом чужаки начнут указывать нам, как делать остальное. Мы знаем, что ты хочешь. Ты хочешь, чтобы тебя признали одним из нас. Ты хочешь созвать совет. Еще один хитроумный трюк чужака, чтобы заставить нас сделать что-то на пользу себе. Ты хочешь втянуть нас в свою борьбу. Мы говорим: нет! — Он повернулся к Савидлину. — Крыша дома духов будет переделана. Она вновь станет такой, какой ее хотят видеть наши почтенные предки.
Савидлин был вне себя, но не шевелился. Старейшина с едва заметной улыбкой на сжатых губах снова повернулся к Ричарду.
— Теперь, когда твои трюки провалились, — сказал он с презрением, ты, вероятно, решишь покарать наш народ, Ричард-С-Характером? — Это была насмешка, нацеленная на то, чтобы лишить Ричарда доверия деревни.
Кэлен показалось, что в этот момент Ричард опаснее, чем когда бы то ни было. Взгляд его мгновенно скользнул в сторону Птичьего Человека и снова вернулся к шестерым старейшинам. Кэлен затаила дыхание. Над толпой нависла мертвая тишина. Ричард медленно повернулся к собравшимся людям.
— Я не причиню зла вашему народу, — спокойно сказал он. Стоило Кэлен перевести эти слова, как раздался всеобщий вздох облегчения. Когда вновь воцарилась тишина, Ричард продолжал:
— И я буду скорбеть о том, что с ним произойдет. — Не поворачиваясь к старейшинам, он медленно поднял руку и указал на них. — Но я не буду скорбеть о вас шестерых. Я не оплакиваю дураков.
Его слова были ядом. Толпа вскрикнула.
Лицо Тоффалара исказилось гневом. По толпе пробежал испуганный ропот.
Кэлен украдкой взглянула на Птичьего Человека. Казалось, тот постарел на целое столетие. В карих глазах стояли горечь и сожаление. Взгляды их на мгновение встретились. Каждый заглянул в горе другого, горе, которое, как они знали, не оставит их до конца дней. Птичий Человек опустил глаза.
Внезапный бросок, и Ричард оказался перед старейшинами, обнажая Меч Истины. Это произошло так быстро, что все, включая старейшин, в испуге отступили на шаг и застыли на месте. На лицах шестерых отчетливо читался страх, который не давал им пошевельнуться. Толпа отхлынула. Птичий Человек не двигался. Кэлен боялась гнева Искателя, но она прекрасно понимала его.
Она решила не вмешиваться, но сделать
— Имейте же смелость сделать последнее для своего народа. — Голос Ричарда заставил Кэлен вздрогнуть. Она машинально переводила, не в состоянии делать ничего другого. Потом последовало невероятное. Ричард перевернул меч и, взявшись за острие, протянул старейшинам.
— Возьмите меч, — приказал он. — Перебейте им женщин и детей. Так будет милосерднее, чем дожидаться Даркена Рала. Имейте же смелость избавить людей от предстоящих мучений. Подарите им быструю смерть. — Выражение его лица заставило их сникнуть.
Кэлен слышала, как тихонько заплакали женщины, прижимая к себе детей.
Старейшины, все еще во власти ужаса, которого они не могли забыть, не шевелились. Наконец они не выдержали взгляда Искателя и отвели глаза.
Когда всем стало ясно, что старейшины не осмелятся принять меч, Ричард аккуратно вложил его в ножны, словно уменьшая их шансы на спасение: недвусмысленный жест, показывавший, что старейшины навеки лишились помощи Искателя. Эта окончательность пугала.
Потом он отвел пылающий взгляд от старейшин и посмотрел на Кэлен.
Лицо его обрело совсем иное выражение. Кэлен заглянула ему в глаза, и рыдания подступили у нее к горлу. Во взгляде Искателя стояла неизбывная боль за тех, кого он любит, но кому бессилен помочь. Толпа не сводила с него глаз. Ричард подошел к Кэлен и взял ее за руку.
— Собираем вещи и отправляемся в путь, — тихо сказал он. — Мы потеряли много времени. Надеюсь, что все же не слишком много. — Его серые глаза наполнились слезами. — Прости меня, Кэлен... Я сделал неправильный выбор.
— Это не ты, Ричард, это они сделали неправильный выбор. — Она разделяла чувства Ричарда к старейшинам. Для этих людей закрылась последняя дверь, надеяться больше не на что. Для Кэлен они превратились в ходячих мертвецов. Им было дано право выбора, и они сами избрали собственную судьбу.
Когда Ричард проходил мимо Савидлина, они молча, не глядя, пожали друг другу руки. Больше никто не двинулся с места. Толпа смотрела, как два чужака быстрым шагом идут по деревне. Некоторые протягивали руки и касались Ричарда, тот отвечал безмолвным рукопожатием, не в силах встретиться с ними глазами.
В доме Савидлина они собрали вещи и убрали в мешки плащи. Оба молчали. Кэлен почувствовала страшную пустоту. Глаза их наконец встретились, и они бросились друг другу в объятия, разделяя боль за своих новых друзей. Обоим было слишком хорошо известно, что ждет людей Племени Тины. Они рисковали только одним — временем. И проиграли.
Разжав объятия, Кэлен собрала вещи, закинула их в мешок и затянула тесемку. Ричард вынул плащ. Кэлен смотрела, как он опустил руку в карман и стал торопливо что-то нащупывать. Он подошел к выходу, где было больше света, заглянул в мешок. Потом рука, державшая мешок, опустилась. Ричард, взволнованный, повернулся к Кэлен, на лице у него была написана тревога.