Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя
Шрифт:
Лазарев гладит бомбу, улыбается… Далее переходим к корпусу. Четырёхметровую трубу, помещаем в ящик с толщиной стен пятьдесят миллиметров. Тут же присобачиваю к нему полозья, делаю прицепное и отойдя отряхиваю руки.
— Ну вот. Готово.
— А у меня вопрос, товарищи, — пыхтя папиросой спрашивает один из инженеров. — А вы будильники как заводить будете?
— Глупый вопрос, — кривится Лазарев. — Неужели вы думаете, что я, отец ядрён бабахи, не подумал об этом. Я всё устроил.
— Стесняюсь спросить как? — предчувствуя неладное повожу плечами.
— Владислав, ну вы же меня знаете. Я же не дурак. Я их завёл. В смысле будильники.
— На сколько?
— На одиннадцать часов, — счастливо улыбается Серёга.
— Долбоёб, — указывая на него лапками вздыхает Лариска. — И что теперь делать, придурок? А если они не успеют?
— Эм… Поспешил. Нет, разбирать нельзя. Тут я тоже обезопасился. Там мелкие кристаллы, если их сломать, то бомба взорвётся. И… В общем. Я вырастил их на будильниках. Надо увозить её. Нда… А что вы хотели? Я же искушённый. Я…
— Ты у меня сейчас искусанным будешь, олух, — закатывая рукава шипит Лариска. — Надо же быть таким утырком! Идиот!
— В машину быстро! — командую своим. — Лазарев, кристаллы в кузов. Сера, контейнер с ураном. Поехали. Может успеем. Серёга, ты их точно завёл?
— Точно, — подавая мне контейнер кивает Серафина. — Проверила. Через корпус, манипулируя кристаллами. Сука… Лазарев, если мы не сдохнем, я тебя урою. Чо встал? Бомбы собирай иди. Лариска, смотри за этим хреночучелом. Если что вырубай молотком по затылку
Прыгаем в машину, Маришка забирается мне на колени, Морозова и Нестерова на пассажирское, Серафина садится на крышу. Усилием мысли прицепляю бабаху и мчу в сторону аэродрома. До которого шестьдесят километров на северо-запад. А оттуда, как раз таки триста до транспортного узла где огромное скопление всякой всячины, живой силы и техники.
А вообще, план более чем хороший. Фашисты, конечно, повёрнутые, но получив такой удар, таким оружием… Я думаю побегут. А если не побегут, то охренеют. Тут главное успеть.
У нас на сцепке, подпрыгивает на кочках хренотень со слов Лазарева способная превратить в пар всё в радиусе десяти километров. Это называется доверили дуракам серьёзное оружие. Хотя… Не мы такие, жизнь такая. А победителей не судят. Невинных жалко. Наверняка там есть те, кто ни в чём не виноват. Но тут…
— Странные у тебя мысли, — смотрит на меня Морозова. — Ты готов… Готов применить самое страшное оружие в мире, но при этом сомневаешься и жалеешь невинных.
— А что, не должен? — фыркает сидящая у меня на коленях Маришка.
— Да, — выдыхает Морозова. — Да, там есть невинные, но…
— Но по-другому никак. Пытаясь освободить их, мы потеряем солдат, которых у нас и так кот наплакал. А они… Давайте помолчим.
Вот ведь как… Император в прошлом, ныне Тёмный Дух, а совесть кусается. Кошками скребётся в самых тёмных уголках души. Это плохо, мои поступки настоящее зло. Но сейчас война, я не побоюсь этого слова — на уничтожение советского народа. В ресурсах и силах я ограничен, поэтому… Нда… Действительно, Тёмный Император. Может быть Светлые правильно считали меня злом Вселенского масштаба? Да вот нихрена. Пока они от грязи, вшей и дизентерии подыхали, моя империя процветала. Пока они молились, мы двигали прогресс. Пока они просили милости у богов, мы создавали. Надеюсь тот осколок что попал туда устроит этим светложопым фашистам геноцид. А я устрою его здесь. Ух, сука, всех порву.
Если вернусь, попробую прочитать информацию с кристаллов добытых у тех отмороженных из Аненербе.
****
Два часа спустя. Маришка.
То что всё происходящее обернётся провалом, стало ясно ещё на подъезде к аэродрому. Клубы дыма, приглушённые взрывы.
Улетевшая на разведку Серафина, так и не вернулась. Передавала мысли о том что нам надо увидеть это самим и всхлипывала. Что настроения нисколько не добавляло. А вот как только мы доехали, настроение, особенно у Влада, упало до нуля или даже ниже. Потому как приехали мы на пепелище. Аэродром банально разбомбили. Взлётная полоса покрыта воронками. Местами вверх торчат куски бетона. Самолёты и ангары догорают. Из выживших два оборванца которые явно не в себе. Сидят у оторванного крыла самолёта, вздыхают и смотрят в пустоту.
— А… Ну… Ага! — крутясь на месте издаёт непонятные звуки Влад. — А кто это сделал?
— Наши, — пожимает плечами Серафина. — Видимо нам помочь хотели. Накрыли аэродром. Что делать будем? Лететь теперь не на чем. В смысле бомбу доставлять. Оставим здесь?
— Жалко, — морщится Влад. — Бессмысленно. Такая бабаха зря пропадёт.
— Мы её туда повезём? — спрашивает Нестерова.
— А это мысль. Ага! Так, у нас восемь часов. Если разгоню салазки до ста пятидесяти, мне надо будет два часа туда, два обратно, четыре в запасе на непредвиденные обстоятельства. Тут есть дорога. Ведёт она куда нам надо. Так что можно…
— С ума сошёл? — качает головой Серафина. — Перегрелся?
— А как ещё? — разводит руками Влад. — Ваши предложения, о умнейшая? Нет, ну тогда я пошёл. То есть поехал. А вы поищите что-нибудь полезное, вон в той половине продсклада, пока сильнее не разгорелось. Там вон грузовики стоят, вроде целые. Кишки из кабины убрать и можно ехать. И это, Лазарева там пните, за будильники. Пока…
— Вы что, останавливать его не будете? — глядя круглыми глазами спрашивает Рита. — Он же и правда попрётся.
— Бесполезно, — машет рукой Серафина. — Наш Тёмный Император, настолько упёртый, что сил нет. Если что-то решит, то всё. Из головы не выбьешь.
— Тёмный Император, — бормочет Рита. — Это прозвище?
— Ага, кличка, ещё со школы, — отцепляя бомбу улыбается Влад.
Отцепляет, оттаскивает, садится на неё, приложив палец к подбородку думает. Притягивает к себе обломки самолёта, убирает всё лишнее и присобачивает на бомбу листы металла, фонарь кабины… Внутрь ставит кресло.