Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
— Так, мы люди взрослые, — смерив её взглядом начинаю. — И нам есть о чём поговорить. Скажем так, твой вчерашний спектакль…
— Это всё правда, — возражает Женя.
— Ты можешь обмануть одноклассников, Лену, Игоря, кого угодно, но только не меня, преподавателя с тридцатилетним стажем. И для тебя же будет лучше, если ты мне сейчас всё расскажешь. Всё. С самого начала.
— Татьяна Ивановна…
— Для девушки, наверняка не в первый раз проникшей к нам в дом и разгуливающей там, такое официальное обращение ко мне, мягко сказать неуместно. Ну, я жду. Давай, с самого начала. Женя?
— Он мне нравится, — выдыхает Тихонова. — Сильно. Он не такой как все.
— Это я знаю. Переходи к сути. Не бойся, ругаться на тебя я не стану.
Вздохнув, Женя вываливает всё. Как запечатлилась едва увидев его в классе. Как пыталась понять что с ней. Как с помощью Игоря убрала от себя Жилина. Как советовала ему и подталкивала к правильному решению. Как помогла нам уронив вешалку. Как потом связалась с Громовой и Ивановой. Всё…
— Но зачем? — не понимая смысла её действий спрашиваю.
— Вы всегда хорошо ко мне относились, — улыбается Женька. — К вам, кроме родителей, я могла прикоснуться. Вы всегда были для меня лучшей и единственной подругой. Я просто не могла не помочь. Да, у меня были меркантильные цели, с помощью вас сломать дурацкие стереотипы Скворцова. Но у меня и в мыслях не было как-то помешать вам. Наоборот, о вас я думала больше чем о себе.
— Почему?
— Мне восемнадцать, я позже пошла в школу. К тому же я просто не знаю что такое одиночество. В отличии от вас, у меня хотя бы родители есть. А вы одна, всегда. Вы можете мне не верить, можете посчитать мои слова отмазками или оправданиями, но это правда.
— Хорошо. Но если запечатление…
— А если нет? — грустно улыбается Женя. — Если я всё придумала? Никаких подтверждений нет. Вполне может быть, что это вымысел. Но… Игорь единственный из парней к кому я могу спокойно прикасаться. У меня… Вот сейчас простите, Татьяна Ивановна. Простите, пожалуйста. Я должна сказать. Мы целовались. Да, можно сказать по-настоящему. Но это не прихоть Игоря, это я устроила. Потому что боюсь. Вполне может оказаться что больше я никого, никогда не поцелую. Мои способности в разы сильнее ваших. Есть вероятность, что в моём случае даже запечатление не поможет. Не считайте меня эгоисткой, повторюсь, вам я никак не мешала. Но я слышала разговоры отца. Он уверен что из-за имплантов, я останусь одна. Навсегда. Не прошу понять меня, это невозможно. Но… Просто простите.
— А Громова и Иванова? Они на что надеются?
— Ну… С ними сложно. Сами понимаете, найти пару учитывая запечатление работающее по непонятным правилам совсем не просто. А тут Игорь. Красивый, добрый, сильный, щедрый. Они очарованы его поступками. Особенно тем, что он богат, но не жаден. Нет, за деньгами они не гоняются, у них своих много. Но то, что он перевёл целый миллион рублей Лене… Они влюблены. Влюблены настолько, что как и я верят в запечатление. Вы не поверите, но они со мной водятся, чтобы привыкнуть, дурочки. Это всё на будущее, чтобы потом, когда по их планам мы все будем жить вместе у них проблем не возникало.
— Нда, намерения серьёзные. Ну, а ты что думаешь, Женечка?
— А что я? Я хочу чтобы запечатление выдуманное мной, было настоящим. По поводу вас… Я здесь родилась и выросла. У меня две мамы. Устои нашего общества меня как и вас не пугают. Это Лена с Игорем до сих пор цепляются за те правила. А я… Ну вы поняли.
— Громову и Иванову это, как я понимаю, тоже не сильно беспокоит. Ну и что делать с вами?
— Пока ничего, — виновато улыбается Женька. — Мои чувства и желания, это только мои проблемы. Запечатление, возможно мнимое тоже. Я сама разберусь. Получится — хорошо, сделаю всё чтобы стать любящей женой Игорю и достойной сестрой вам. Не получится — не судьба, убиваться не стану, переболею, буду жить как раньше. Я могу идти?
— Да, Жень, — киваю и проводив её взглядом подпираю руками голову.
Вот ведь девчонка. Тихая, скромная, а на самом деле… А есть ещё две. Две… И если запечатление случилось, а оно могло случиться…
Дверь класса открывается, внутрь заскакивает странно обеспокоенная Женька. Приложив палец к губам хватает меня за руку и тянет в коридор.
— Куда?
— Тс-с-с, идёмте. Я скрою вас от посторонних глаз. Вы должны это видеть.
Идём по коридору, доходим до курилки у дверей которой страсти накаляются. То есть там Громова прижимает к стене недовольного Игоря, и расхаживающая рядом Иванова.
— Только ничего не говорите, — шепчет мне Женька. — Смотрите…
— Да что ты такой упрямый? — встряхнув Игоря и поднимая его над полом спрашивает Ольга.
— Какой есть, — ехидно тянет совсем бледный Игорь. — А вы как хотели? Думали фоток накидаете и я поплыву? Не угадали. Упираться мне в лицо грудью тоже не поможет. Отвалите от меня.
— Ты же знаешь что мы не отстанем, — улыбается Иванова.
— Знаю, — вцепляясь в руки Ольги и кряхтя пытаясь выбраться шипит Игорь. — Эх… Я вас не люблю. Вы всё придумали. Нет у нас никакого запечатления.
— Врёшь! — кричит Ольга. — Мы видим. Это всё неправда.
— Вы видите то, что сами хотите увидеть. Вы всё придумали. Нет между нами ничего. Совсем ничего. И не будет!
Звенит звонок, красная от ярости Ольга поднимает Игоря выше, встряхивает, как вдруг начинает всхлипывать. Отпускает его, отходит и закрыв лицо руками плачет.
— Дурак, — обнимая её фыркает Иванова. — Мы к тебе со всей душой, а ты…
— Вот такая я тварь, — поправляя рубашку пожимает плечами даже не бледный, а зеленоватый Игорь. — Поищите другую жертву.
— Но мы тебя любим! — обнимаясь кричат обе. — Тебя!
— Я тоже себя люблю, — кивает Игорь, разворачивается и вытирая пошедшую носом кровь пошатываясь уходит в класс.
И тут на лице всё написано. Он врёт. Нет, конечно, никакой любви у него нет, но запечатление случилось. Он втягивает носом воздух, его зрачки видя их сужаются. Девушки ему не просто нравятся. И он сам не хочет обижать их. Однако ещё сильнее, он не хочет обижать нас. Настолько сильнее, что готов сопротивляться. А ещё ему… Больно?