Первопричина: Лагерь смерти
Шрифт:
Мои? Нда… Быстро я. Но что поделаешь, это в моей природе. Да и… У меня проклятие о котором не стоит забывать. И если совсем без девушек, то со временем оно или убьёт меня или превратит в жаждущее знаний чудище. Тогда я ошибся, вместо поиска средства от проклятия или хотя бы ослабления его проверенным и надёжным способом, я остановился и сам не заметил как подвёл себя к гибели. Спохватился, но было уже поздно. А здесь… Да, магия здесь необычная, странная, её очень мало, но если есть она, значит есть и проклятие. И оно, со временем…
Внизу начинается движуха, офицеры прибывают группами. Рассаживаются и когда зал на пятьдесят мест почти полностью заполняется… От увиденного через решётку тихо рычу и едва сдерживаюсь. В зал заходят Марта и Вальтер. Проходят, садятся за первый стол и мило общаясь пьют шампанское. Вальтер делает заказ, Марта скромно улыбаясь хихикает, как вдруг встаёт и просит тишины. Заложив руки за спину, выходит в танцзал, обводит собравшихся довольным взглядом. Начинает вещать, о непобедимости немецкой армии, гениальных планах Вермахта и прочую отвратительную и вызывающую тошноту чушь.
— Серафина, начинайте.
— Начинаем, — шелестит в голове голос.
Прижимаю ладони к металлу, закрываю глаза и всматриваюсь в окружающее пространство. В темноте вспыхивает всё металлическое. Вижу всё, от пуговиц на кителях и медалей, до труб, кабелей и гвоздиков в фальшпанелях.
— Работаем, — докладывает Серафина. — Регуляторы и предохранители выведены из строя. Белка всё пожгла. Эм… Совсем всё пожгла, она теперь сама нагревает воду. Маришка увеличивает давление.
— Тихо?
— На кз среагировали электрики. Внушаю им что спешить не стоит и как могу путаю. Влад, это очень тяжело, долго не смогу.
— Скажи мне когда стрелка манометра уйдёт в красную зону шкалы. Потом сразу же тихо уходите.
Концентрируюсь на трубах. Пока давление в них ещё не сильно выросло, создаю по всей длине спрятанной за панелями трубы трещину и сдерживаю её. Что вообще нихрена не просто, потому как кроме трещины приходится держать клапаны и бронзовые краны. Но… Отходняк будет жёстким. Благо подготовились хорошо и у меня с собой целая горсть кристаллов. До дома доберусь, а там можно будет и отлежаться. Пока же…
Слушая речи разошедшейся Марты жду и прилагая немыслимые усилия держу трубу. Давление растёт, температура в столовой быстро поднимается. На кухне начинается суета, повара видя что вода слишком горячая, начинают нервничать. Проклятый свет, видимо, из-за Белки мигает. В зал врываются два тела в спецовке, но тут…
— Sieg Heil! — подняв правую руку восклицает Марта.
— Sieg Heil! — подняв руки кричат офицеры.
— Да хер вам, свиньи поганые, — стиснув зубы рычу. — За Императора, твари ёбаные.
Убираю воздействие, труба взрывается. В облаках пара вижу как разлетаются панели, столы и офицеры. Конец трубы свистя нагнетает в столовую обжигающий пар и заливает кипяток.
Слышатся крики, стоны, выстрелы, и тут… Голос Марты. Она гонит всех на выход.
— Вот сука. Я тебе…
Сделать что-нибудь не могу. Вентиляция засасывает пар. Становится слишком жарко. Ползу назад, на развилке с трудом разворачиваюсь и как можно быстрее шевелю конечностями.
— Не заржаветь бы, — ползя вперёд улыбаюсь. — Хотя… Серафина, вы как?
— Уходим, здесь слишком многолюдно. Скоро будем у помойки.
— Хорошо, я тоже быстро. Хотя, это как сказать.
А потому что сил у меня кот наплакал. Я хоть и жру кристаллы, но кажется скоро вырублюсь. Зрение позволяющее видеть металл отключается, силы заметно убывают, накатывает слабость и сонливость. Плюс лёгкое опьянение от кристаллов.
С трудом добираюсь до безопасного места, выбираюсь из вентиляции. Из последних сил заращиваю вход в короб. Отряхнув руки иду и как только сворачиваю за угол… Вместо ожидающего меня Ломакина, вижу нервного немца, который целится в меня из винтовки. Ещё двое, навели автоматы на побитого Ломакина, который держа руки за спиной стоит на коленях.
— Оу, полегче, — подняв ручки улыбаюсь. — Мы тут мимо проходили.
— Руки! — на русском выкрикивает солдат. — Не двигайся.
Молодняк, это хорошо. Поддатые, ещё лучше. Плохо то что нас всё равно завалят. Откуда они тут вообще взялись? Никогда не ходили и тут на тебе. Наверное накосячили и пошли патрулировать туда, куда соваться не стоит. И тут у меня дилемма. Сил очень мало, на что-то серьёзное я даже не надеюсь. Но… Спастись самому или рискнуть и пожертвовать Ломакиным/Осипом. Сразу нет, этот ёбнутый дед слишком важен. К тому же батя. А я… Нет, пуля из винтовки меня пробьёт. Меня и иглой проколоть можно, не то что пулей. Но я может быть и выживу, а батя точно нет. Потому что я, хоть и бракованный, но тёмный дух. У бати же кроме раздвоения личности сверхсил нет.
Подняв руки выше, подмигиваю перепуганному моим внешним видом солдату и закрываю глаза. Концентрируюсь и заклиниваю солдатам бойки автоматов. На винтовку сил уже не хватает, к сожалению, но… А и чёрт с ним. Нет суперсил, осталась физуха.
Резкий шаг вперёд, хватаю винтовку и отвожу в сторону. Прямо у уха грохочет выстрел. Автоматчики безуспешно живут на спуск, понимают что не сработает и выхватывают ножи.
Я же… Немец оказывается умным. Отпустив винтовку шагает назад и резко выхватив пистолет стреляет мне в живот.
От резкой боли прыгаю ему на встречу, отбираю пистолет и стреляю в головы солдатам. Хватаю немца, поднимаю, приставляю пистолет к его виску и стреляю. Вкладываю оружие в его руку, отхожу…
— Да чтоб тебя, — зажимая рану на животе выдыхаю. — Профессор?
— Не ожидал, — стонет Ломакин. — Подкрались сволочи. Я… Владислав, вы ранены.
— Пустяки, — кое-как возвращая оружию боеспособность киваю. — Надо уходить.
Пустяки, совсем не пустяки. Пуля вошла в меня. Я её чувствую, она внутри, при вхождении деформировалась и превратила мои внутренности в кашу. К тому же, в пуле свинец. Что для меня не есть хорошо. Живот не только болит, его буквально замораживает. Но хоть крови нет. То есть есть, но она не хлещет, а вытекает из раны и расплывается по животу.