Первопричина: Лагерь смерти
Шрифт:
— Если не хочешь, можем остановиться.
— Нет, только давай медленнее. Вводи осторожно. Я расслаблюсь. Ой… Прости, непривычно. Вот так, толчками. Ох, входит…
— Да, — останавливается Влад. — Входит. Головка внутри. Сейчас могу сорваться. Давай ты. Не хочу причинять тебе боль.
— А как мы… Мы же даже не живые, — осторожно двигаясь назад и всеми силами стараясь не сорваться и резко не насадиться полностью спрашивает Преображенская. — Разве нам это надо?
— Мы живые, — стиснув зубы рычит Влад. — Мёртвые любить не умеют. Если хочешь, можешь считать нас особенной формой жизни — энергетической.
— Хорошо, — медленно насаживаясь и стараясь не потерять сознания от немного болезненных, но при этом приятных ощущений выдыхает женщина. — А ты… Ты разогреваешься. Двигайся.
Заставляя Серафину задыхаться Влад начинает двигаться. Целуя её в шею, руками изучает её тело. Гладит бёдра, поднимается к груди. Проводит по животу, опускает руку ниже и в такт своим движением массирует её самое чувствительное место. От чего Преображенская вскрикивает и понимая что долго не продержится начинает двигаться сама. Чем ускоряет приближение своего финала и доводит до финиша Влада. Который крепко обнимает её, кусает в плечо, несколько раз грубо и резко входит и как только женщина начинает биться от волн оргазма, замирает и с рыком изливается в неё.
Отдышавшись, нежно обнимает женщину, целует в ухо и проведя пальцами по её боку щекочет.
— Прекрати, — стараясь не смеяться ворочается Серафина.
— Не могу. Хочу услышать твой смех. Ты как?
— Непривычно. Знаешь, о подобной практике я даже не слышала. Думала что попа не для этого. Совсем не для этого. Но результат более чем…
— Да, моим тоже нравилось. Не всем, но…
Резко помрачнев, Влад достаёт из-под подушки сигарету и спички, поворачивается на спину и вздохнув закуривает.
— Ты скучаешь по ним. Прости…
— Некоторые из моих жён, были со мной тысячи лет, — выдыхая дым бормочет Влад. — Это долго и те почти сорок лет, что я жил в другом мире, без памяти… Ничто. Но я реалист и ложными иллюзиями жить не собираюсь. Мы никогда больше не встретимся. У меня другая жизнь, я теперь другой. Да и они… Наверняка к ним привели другой, более подходящий осколок. Нет, я не думаю плохого, ни о них, ни о осколке. Я это я, и на сколько бы частей меня не разорвали, собой и останусь. Ладно, не будем об этом. У нас новая жизнь, и мы проживём её по новому. Да, любовь моя?
Повернувшись к Владу, женщина встаёт на колени и криво улыбаясь снимает с себя рубашку. Смотрит на Влада…
— Ну, а теперь я буду изучать тебя, садясь ему на ноги и собирая волосы в хвост шепчет Серафина. — О, да ты и сам готов. Лежи и не шевелись. Конечно, я такого никогда не делала, но благодаря твоему опыту… Я попробую.
Выдохнув женщина наклоняется, открывает рот…
— Ух, — вздрагивает Влад. — Ух!
****
Через два часа, Преображенская поднимает с груди спящего Влада голову. Улыбаясь гладит его волосы, целует в нос и осторожно поднимается. По привычке одевается в свой более чем вульгарный наряд. Подойдя к Владу поправляет на нем одеяло. Силой мысли убирает с постели все следы развлечений и выдохнув перемещается в коридор, а оттуда в спальню. Снимает накидку и заставив одежду исчезнуть взлетает вверх. Перелетает на диван, укладывается к стене. Вздыхает и довольно улыбается
У Серафины всё получилось, дурацкие ограничители полностью слетели с Влада. Их больше нет, остались отголоски, но они уже ни на что не влияют. Теперь же по мнению Преображенской дело за малым. Свести Влада с сёстрами, Белкой и Маришкой, чтобы проклятие не проснулось. Ну и как нибудь уговорить их всех, отдать Марту именно Серафине. Женщине очень хочется даже не срезать, а содрать кожу с белобрысой вражины. И по мнению Преображенской, это будет.
Глава 20
Утро, сидим на кухне и слушаем Осипа. Как оказалось, наш неугомонный и пышущий энтузиазмом дед, в отличии от нас не спал, а ходил на разведку. И разведал он, ну очень интересные новости.
Наша диверсия, как принесла свои плоды, так и сделала всё ещё хуже. Вся проблема в том, что грёбаная Марта, при взрыве трубы, почти не пострадала. В отличии от остальных. Из почти пятидесяти офицеров, двадцать сдохли сразу, не выдержали горячего пара, кипятка и вылетевших панелей. Пятеро сдохли в лазарете от ожогов и осколков. Троих пристрелила Марта, за невыполнение своих обязанностей. Инженеры, после инцидента заметно поредели. Марта казнила многих.
Сама же фрау, получив огромный ожог на правую щёку, теперь бесится. Сидя в кабинете, вместе с Вальтером, рыдает над своим обезображенным лицом и с остервенением мучает как узников, так и солдат кто по её мнению виновен в данном неприятном случае.
Ещё, пойманный Осипом офицер, выдал информацию о том, что фрау пишет кляузы руководству. СС, гестапо, аненербе, абвер, туда куда только можно. Что в этих кляузах офицер не знал, но сам сказал деду что скоро ему и всем нам хана. После встал на перила, надел на шею петлю и спрыгнул.
— Ну что я вам скажу, товарищи партизаны, — закуривая обвожу собравшихся взглядом. — Скоро, нам станет жарко.
— И чавой, остановиться предложишь? — опускает голову Осип. — А наши…
— Остановиться? Бать, ты за кого меня принимаешь? Не для того мы всё это начали, чтобы взять и всё бросить. Мы усилим подрывную деятельность. Усилим так, как только можем.
— Но ты сам говорил что не потянем, — пищит Маришка.
— Потому что ничего не помнил. Зато сейчас… Ты, Мариша, состоишь из воды. Пули тебя не возьмут и вообще никакого урона не нанесут. Они пройдут сквозь тебя. Такая же история и с Белкой. Ты, Катя, энергия. Да, будет страшно, но убить тебя огнестрелом не выйдет. Спичкины, с вами такая же история. Самые уязвимые это мы втроём. Но тут есть нюансы. В Серафину ещё попасть надо, да её просто увидеть это постараться. Со мной тоже не всё просто. Думаю, если буду кушать металл в тех же объёмах, то уже скоро пробить меня не получится. Бать, вот ты не лезь. Никуда, и не рискуй.
— Так мы продолжаем? — оживляется Осип.
— Конечно, — улыбаюсь ему. — И следующая цель — большое ограбление поезда. Мне нужны карты…
— Профессор нарисует! — восклицает Осип. — Он может. Михал? Етить твою, где ты? Значит так, молодые люди. Ограбление поезда. Точнее не ограбление, а уничтожение, дело безусловно важное. По железной дороге, осуществляется снабжение данного участка фронта. Составы идут через день. Туда везут всё, от патронов и снарядов, до техники, гсм и пополнения. Обратно — раненых, пленных, сдавшихся и предателей. Наша цель, состав следующий на фронт. Уничтожим состав, нанесём удар под дых. Не сильный, но ощутимый.