Первопроходец
Шрифт:
Чтобы отсечь любые мысли о сопротивлении, высвобождаю электричество. Яркие искры пляшут на пальцах, с потрескиванием срываются с кончиков. Ослепительная вспышка бежит по металлу, зарывается в недра чужого тела, прошивая внутренности разрядом тока.
Пронзительное верещание раздирает барабанные перепонки. В воздухе разливается омерзительный запах палёной плоти. Враг бьётся в конвульсиях, его тело выгибается дугой.
— Я расскажу… — невнятно хрипит Хастор. — Расскажу, кто меня… нанял…
Рывком переворачиваю полубесчувственное тело на спину, и в третий раз остриё ножа
Псионик заходится беззвучным криком. В нём смешались боль, животный ужас и отчаянная мольба о пощаде. Кровавая слюна плёнкой покрывает его губы.
Мне плевать.
Я прекрасно помню, как чужая воля упирала ствол револьвера в мой висок. Как нашёптывала сладкоголосые обещания, уговаривая сдаться и сдохнуть.
— Конечно, расскажешь, — ласково улыбаюсь, склонившись к самому его лицу. — Куда ты денешься.
Забавно, конечно… Мне стоило бы поблагодарить упыря, ведь лишь в результате его вмешательства я не сдох в кошмаре Скульптора Грёз. Клиническая смерть прервала действие чужой способности, и если бы Златоуст действовал чуть более оперативно и грубо, никакой инъектор не исцелил бы отрезанную голову. Вот что значит — не привык марать руки.
Взгляд пришельца мутнеет, теряет осмысленность. Похоже, шок и кровопотеря делают своё дело. Его веки трепещут, дыхание превращается в хриплые стоны. Однако я безжалостно давлю на рукоять клинка, заставляя Хастора возвращаться из небытия. Мне нужны ответы.
Склонившись к самому его рту, слышу еле различимый, прерывающийся шёпот. Губы убийцы двигаются, силясь произнести слова. Сквозь всхлипы и бульканье доносится искомое.
Имя заказчика.
Кровавые пузыри лопаются на его губах, а потом он обмякает. Затихает. И только выпученные мёртвые глаза таращатся в никуда.
Глава 23
Я сижу на полу в луже собственной и чужой крови, тупо пялясь на остывающее тело Хастора. Даже не знаю, сколько прошло времени — минута или десять? Сознание всё ещё мутное после отравления, ментальной схватки и употребления инъекторов. В ушах стоит ровный гул.
Слышу музыкальный звук прибывшего лифта, а за ним нарастающий топот и бряцанье экипировки. Из-за угла коридора вылетает целый отряд охраны Дипломатического квартала. Усилием фокусируюсь на них — напряжённые лица за полупрозрачными визорами шлемов, оружие на изготовку, броня нефритового цвета.
— Всем оставаться на… гнилые потроха, что тут случилось?! — ошарашенно вопрошает, видимо, командир.
Я поднимаю на него усталый взгляд и усмехаюсь:
— А на что это, по-твоему, похоже? Какой-то ушлёпок пытался меня грохнуть, пока ваша бдительная охрана тут всем скопом полировала друг другу стволы.
Офицер смущённо отводит глаза, видно, задет за живое. Проворонить убийцу,
— Мы возьмём ситуацию под контроль, — мямлит кто-то из подчинённых. — Сейчас же отправим группу прочесать все этажи и…
— Отлично. Пока вы там чешетесь, — обрываю, морщась от боли в грудной клетке, — я хочу понять какого хрена у вас нет никаких мер противодействия псионикам? Твою мать, да эта гнида сюда зашла как к себе домой! Скорее всего, заболтала каждого встреченного, ровно как и моих ребят. Где они, кстати?
Отряд смущённо топчется в проходе, не зная, куда деться от моего праведного гнева. Утихшая со смертью Хастора злость медленно нарастает в груди. Вот же долбоёбы! Жизни моих друзей висели на волоске, а они тут в карты резались, что ли?!
Со стороны лифта доносится частый стук шагов и знакомые взволнованные голоса, но их приближение останавливает гарканье кого-то из бойцов, выставленных в оцепление:
— Всем покинуть этаж! Это место преступления, тут может быть опасно!
Поймав взгляд их командира, резко бросаю:
— Дайте пройти моим людям.
Охрана недоумённо переглядывается, но, получив кивок офицера, нехотя повинуется. Один из них бежит передать приказ товарищам.
Через несколько секунд Драгана буквально залетает за угол, отчаянно шаря взглядом по сторонам. Когда её глаза останавливаются на моей помятой и окровавленной фигуре, в них отражается волнение. Приятно, чёрт побери.
— Егерь!.. Что… Да на тебе же живого места нет!
Подскочив, она начинает лихорадочно ощупывать и осматривать меня со всех сторон. И плевать, что у меня на разорванной броне кровищи — как из скотобойни. И что рожа краше в гроб кладут. Дроккальфар заглядывает меня в глаза с искренней тревогой. Надо же, не знал, что она умеет ТАК волноваться.
Вслед за девушкой вбегают запыхавшийся Шелкопряд и Романов. Если у азиата на лице никаких эмоций, лишь Эмпатическая проницательность считывает беспокойство, то Владимир бледный, как смерть, и со сбитым дыханием. Все трое целые и не ранены. Уже легче.
— Что тут стряслось?! — вскрикивает монарх, в шоке разглядывая учинённый погром.
Просто мастер задавать риторические вопросы.
— Всё просто. Пока я безмятежно дрых, как спящая красавица, припёрся этот хрен с горы, видимо, промыл вам мозги, а затем воткнул мне заточку в сердце, гнида зелёная.
Драгана бережно ощупывает мою грудь, выискивая затянувшуюся рану.
С друзьями нужно побеседовать, но делать это лучше без чужих глаз. Бросаю через плечо онемевшим охранникам:
— Тело останется у меня. Моя добыча. А вы свободны, можете идти чесаться.
Бездари чёртовы…
— Управляющий зданием вскоре пришлёт кого-нибудь произвести ремонт в вашем помещении, — озвучивает офицер.
Кивком подтверждаю, что услышал, и добавляю:
— Ах да, мне понадобится запись с сенсоров в этом коридоре и тех, что стоят внутри наших апартаментов. И не надо говорить, что никаких сенсоров нет, ладно? Вы же хотите замять эту ситуацию, а не эскалировать?