Перворожденная
Шрифт:
Маг смирился.
– Уже поздно, – произнес он. – Прости, что помешал тебе отдыхать.
– Нет-нет, ты не помешал.
Выйдя за порог, Финеас мгновение помедлил, придержал дверь и внезапно поймал взгляд Исилвен. Девушку пронизала чуть заметная дрожь, она вдруг шагнула к нему, оказавшись совсем рядом.
– Мы справимся? – выдохнула она с мучительным отчаянием в голосе, прижав руки к груди. – Скажи мне, Финеас, мы справимся?
Озарение поразило его, будто громом. Исилвен боится. Боится, что он оставит ее так же, как оставил когда-то Анарвэ. Бросит один на один с болью и черной безысходностью. Вышвырнет в неизведанную, беспросветную реальность без шанса на спасение.
И
– Да.
Она стояла так близко, что ее дыхание почти коснулось его губ.
– Диола лле… ар’ квэл эста.
– Доброй ночи, – отозвался он.
Лес закончился, открылся вид на торную, широкую дорогу, ведущую к реке. Тракт был полностью забит. В сторону земель германцев двигались обозы, брели уставшие путники и беженцы: люди, гномы, существа иных рас. Это пока сорвались с насиженных мест самые тревожные, те, кто готов покинуть землю, лишь бы ужасы войны не настигли их. Уходили и молодые, чьи матери, прослышав, что в армию Хессанора-воителя сгоняют юношей, слезами и мольбами вынудили своих детей отправиться на север, к родичам ли, в неизвестность ли. Шли простые путешественники, возвращающиеся домой.
Финеас взобрался на пригорок, оглядывая лежащий перед ними путь. Он уже как-то переправлялся через Рейн, поэтому безошибочно вывел их небольшую группу к парому.
Из постоялого двора они выехали сразу же, как смогли. Идрис и Лука каким-то хитрым образом, не иначе разновидностью магии молниеносных писем, обменялись сообщениями с моравским чародеем, хединитом, присматривающим за пещерами. Тот писал, что по свежим следам, кажется, наткнулся на кое-что интересное – необычную деревню в глухой чаще. Сам он туда соваться отказался, предлагая встретить Идриса со товарищи на границе и сопроводить до места. Варяг извиняющеся развел руками, мол, Иржи никогда не отличался прекраснодушным героизмом.
Дорога предстояла длинная, более того, им пришлось забирать к северу, чтобы не столкнуться ненароком с ратями захватчиков.
Рейн задержит Хессанора. Должен задержать. На простом паромчике армию не перевезти, им придется строить мост. А дальше Дунай – еще одно препятствие.
Финеас махнул рукой своим спутникам, и четверо всадников съехали с холма, вливаясь в поток желающих попасть на другой берег. Тех было множество, несмотря на то что ушлые германцы тут же подняли пошлину за переправу. Идрис законопослушно пристроился в конец огромной толпы, готовясь ожидать своей очереди до морковкина заговенья, но темный маг только хмыкнул и, раздвигая конской грудью столпившихся, провел их кавалькаду почти до самого берега. Все недовольные, а их было немало, мгновенно замолкали, споткнувшись о тяжелый взгляд мага и завидев его боевой посох.
Здешний паром отличался изрядной оригинальностью и даже носил имя «летучего моста». Выше по течению, ровно посередине реки на дне был укреплен гигантский якорь, а к нему привязан прочный канат около двухсот ярдов длиной. Второй конец принайтовали к деревянному парому, достаточно большому, чтобы на его палубе поместилось несколько карет с лошадьми. Сам же канат, чтобы тот не изнашивался и держался покрепче, проложили по нескольким лодкам, протянувшимся между якорем и паромом. С помощью особого руля и силы бегущей воды паромщик по очереди направлял судно к разным берегам Рейна. И, безусловно, ощущал себя важной персоной на протяжении всего года – вода в реке замерзала лишь в самые суровые зимы, да и то не везде.
Лошади волновались, с опаской всходя на ненадежную поверхность и косясь на окружившую их толпу, но покорно
Холодало. В подвернувшемся на дороге городишке пополнили запасы теплой одежды. Гулять по лесам и полям предстояло еще две с лишним недели.
И дни потекли. Зябкие, дождливые, с хмарными рассветами и ранними серыми закатами. Листопад не прекращался, ветви сбрасывали поблекший наряд, безрассудно обнажаясь перед наступающим морозом, трава жухла и коричневым покровом стелилась по краям нахоженных трактов.
Старались ночевать в деревнях и изредка встречающихся постоялых дворах. Но удавалось не всякий раз, тогда разбивали лагерь.
– Граница Моравии в сутках пути, – сказал как-то Финеас, останавливаясь на привал после очередного сложного перехода.
День не задался с самого начала. Мара проснулась с головной болью, от чего немедленно сделалась нервной и колючей, так что ее спутники старались лишний раз не трогать суккубу и, упаси небеса, о чем-то ее просить. Лошадь Идриса лишилась подковы, пришлось рыскать по окрестностям в поисках кузнеца. Исилвен за все утро не проронила ни слова, словно моросящий дождь, льющий с неприветливых небес уже третий день подряд, вымыл из нее последние крупицы бодрости. В довершение всего Финеаса мучило чувство приближающейся опасности. И вроде бы никаких предпосылок, обычный дневной переход, лес, в котором, по уверению местных жителей, отродясь никого крупнее лис не водилось, а о лихих людях не слыхали давненько. Но и целиком отбросить ощущения было нельзя – они не раз уже спасали ему жизнь.
После краткого отдыха и обеда поднялись, чтобы ехать дальше. Тропа в этом месте истончалась, не многие, видать, забирались столь глубоко в чащу. Финеас посматривал по сторонам, иногда задействуя магию. Никого, впрочем, не высматривалось. Ну что ж, значит, все тревоги напрасны и нечего себя накручивать.
Время клонилось к вечеру. Дождь пошел сильнее. И именно в этот момент четверо путников услышали вой, раздавшийся совсем рядом.
– Вот те на! – удивился Идрис. – А говорили, волков нет.
– Прибавь ходу, – пробурчал Финеас, наддавая пятками по бокам своего мерина.
Они прибавили. Но вой не отставал, а вскоре чуткие уши эльфийки различили шорохи и треск сучьев, медленно, но верно догонявшие кавалькаду.
– Оторвемся? – неуверенно крикнул северянин.
– Должны, тут езды осталось… Ах ты, пропасть! – Финеас резко осадил коня, выхватывая посох. – Травить вас в пять дырок! Там засада! Волки гонят нас в западню.
Надо отдать должное, на растерянность и принятие решения отряд потратил лишь несколько мгновений. Бежать было некуда, обе стороны тропы укрывал густой подлесок. Идрис развернул коня, готовясь отразить волчье нападение, Мара выхватила кинжал, у Исилвен в руках возник лук.
– Они действуют заодно с волками? – вопросительно обронила Мара. – Значит, это могут быть только…
Орки и хищники появились одновременно. И сразу, безо всякой подготовки, нанесли удар, вторые – молча, первые – с хриплым воинственным воплем. Волчьи зубы щелкнули у лошадиных шей, толстые стрелы с бурым опереньем – вж-жих! – просвистели в воздухе. Протяжные крики огласили лес.
Трое волков и двое орков повалились, сраженные Идрисовым мечом и эльфийским луком. Стрелы нападавших врезались в невидимую стену и разлетелись вдребезги, а заклятие Финеаса положило еще пару атакующих. С визгом отскочили хищники, волна орков с ревом отхлынула, скрылась за деревьями.