Перворожденный
Шрифт:
Подчиненные повиновались.
— Говорит герцог Деннисон Крестмар, — произнес Деннисон; происходящее казалось нереальным на фоне взрывающихся и гибнущих вокруг него голографических кораблей. — Согласно 117 статье я принимаю командование над флотом.
Последовало молчание.
— Каковы приказания, милорд? — в конце концов раздался напряженный голос. Это был лорд Хальтеп — тот, который только что принял командование.
"Хорошие солдаты, — подумал Деннисон. — Как Керн, всегда вроде расслабленно относившийся к военной службе, завоевал такое уважение у своих людей?"
Может, это Деннисону и стоило изучать последние два года. Но в любом случае у него в руках было командование — и что теперь с ним делать?
На мгновение он застыл, изучая хаос поля боя, и ощутил укол азарта. Это уже не тренировка. На другой стороне Варион, настоящий человек. Именно для этого Деннисона и создали: сразиться с Варионом, защитить империю. Для чего еще он учился все эти месяцы?
"Но для чего еще я учился? Чтобы знать, что в этой битве не победить. Адмирал мертв, наши силы рассеяны. Варион легко одолеет меня в честном бою.
Но этот бой далек от честного".
— Все эскадрильи — на восточный фланг, — приказал Деннисон.
— Но флагман! — вскричал Хальтеп. — Наши силы вновь завладели кораблем. Они на третьем мостике!
— Вы слышали приказы, лорд Хальтеп, — негромко сказал Деннисон. — Истребители — назад, в формации плотной эгиды.
— Да, милорд, — отозвался по комму десяток голосов. Истребители и корабли обороны подчинились, занимая место в формации эгиды — когда истребители защищают крупные суда на очень близком расстоянии.
Деннисон потерял несколько истребителей, когда они разорвали контакт с врагом.
"Давай, — подумал он. — Я знаю, что ты хочешь сделать. Давай!"
Корабли Вариона обрушились на "Грозовой Ветер". Он начал защищаться и проявлял при этом потрясающую силу, но без истребителей остался в тяжелом положении. На голограмме вспыхнули взрывы.
— Все корабли — в ангары, — приказал Деннисон.
— Что? — взревел Хальтеп.
— Истребители Вариона заняты, — ответил Деннисон. — Все истребители — в ангар ближайшего командного корабля. Корабли обороны тоже могут принять несколько, если понадобится. У нас есть несколько минут.
— Отступление, — выплюнул в коммутатор Хальтеп.
— Да, — ответил Деннисон.
"Уж в этом у меня практики хватает".
Это сработало. Варион слишком поздно понял, что делает Деннисон — он уже занялся уничтожением "Грозового Ветра". Брат Деннисона не совершил ошибки, но подошел к ней так близко, как это было возможно; он явно не ждал, что Деннисон уступит и сбежит так быстро.
Когда крупные корабли начали клагироваться прочь, Деннисон увидел, как "Грозовой Ветер" наконец раскололся, и его массивный корпус разлетелся на части вокруг разбитого ядра. Могучий корабль погиб, и по голограмме пронеслись обломки.
"И вот еще один мой провал", — подумал Деннисон, когда его собственный корабль клагировался прочь.
Облаченный в хрустящий белый мундир Деннисон сошел по дорожке. На форме не было ничего — ни наград, ни знаков различия, ни отметок о службе. Спидер остывал в доке; он почти неделю добирался на Вершину, размышляя о смерти Керна и потере "Грозового Ветра". Почему смерть адмирала волновала его даже больше, чем смерть отца?
У трапа его встретил отряд из шести вооруженных военных полицейских.
"Шестеро? — подумал Деннисон. — Они и впрямь думают, что я доставлю много проблем?"
— Лорд Крестмар, — сказал один из них. — Нам поручено вас проводить.
— Конечно, — ответил Деннисон и двинулся меж солдат, все еще погрузившись в раздумья.
Что бы случилось, сразись он со своим братом? Победить было невозможно, но Керн, вероятно, и в свою победу не поверил бы. Керн сражался, а не сдался. Не сбежал. Теперь он погиб с честью, а Деннисон выжил.
Выжил после того, как применил полузапрещенную статью, и приказал провести позорное отступление. Других казнили и за меньшее. Охранники провели его через четыре поста безопасности. Деннисон добирался домой почти в безмолвии, практически ни с кем не общаясь, так что он мало знал о том, как Варион продвинулся за последнюю неделю. Однако, учитывая случившееся с "Грозовым Ветром", лишние меры безопасности были оправданы.
Конвойные провели его в ту часть имперского комплекса, что кишела помощниками и адъютантами. Насколько они были взволнованы, свидетельствовало уже то, что ни один человек даже не замедлил шага и не взглянул на Деннисона — хотя цвет формы и герб ясно указывали, что перед ними имперский герцог.
Герб, вероятно, долго не продержится.
Еще несколько коридоров — и полицейские подвели Деннисона к командному центру императора. Они шли по сторонам, так что не ступали на багровый ковер, по которому было дозволено ступать лишь Высшим офицерам.
Солдаты у двери отдали честь, и конвой Деннисона остановился.
— Император внутри, милорд, — сказал командир полицейских.
Деннисон помедлил; ситуация все меньше и меньше походила на казнь. Не обращая внимания на бьющееся сердце, он прошел в командный центр. Никто из охранников за ним не последовал.
С самого порога Деннисона изумила царившая в комнате суета. В зале установили десять огромных экранов, и перед каждым стояли отдающие приказы офицеры высокого ранга. Адъютанты и младшие офицеры метались по залу; по углам замерли вооруженные солдаты, с подозрением взиравшие на всех. Почти все — и охранники, и командиры — казались изможденными, на лицах читалась усталость, а глаза покраснели от напряжения и изматывающего труда. В зале царил полумрак — чтобы представляющие корабли значки были лучше различимы.