Первозимок
Шрифт:
Зеленоватая, мышиного цвета, форма и две отброшенные в сторону каски не оставляли сомнения, что в полынье были немцы.
– Откуда они?!
– тревожно, с некоторым даже испугом спросил Сергей.
– А гудели самолеты?!
– полувопросительно, полуутверждающе отозвался Димка.
– Парашютисты, наверно!..
Немцы тужились выбраться из полыньи. Они не видели ребят - их лица были обращены в противоположную от мальчишек сторону. Повернуться немцам просто было нельзя: одно неосторожное, непродуманное движение - и река затянула
Не вызывало сомнения, что фашисты очутились в воде не пять и не десять минут назад: полынья шириной в два-три метра вытянулась по течению метров на двадцать, и вокруг немцев теснились куски льда - еще не окрепший на быстрине, он обламывался у них под руками.
– А где же парашюты?
– с любопытством поинтересовался Колька в ответ на Димкино замечание.
– Где?.. Может, под воду ушли!
– буркнул Димка.
– Вот их и тянет.
– Парашюты они где-нибудь отстегнули давно!
– сердито растолковал Сема.
– Лямки было бы видно! Чего они с парашютами... А может, и вовсе не парашютисты, а разведчики, - дополнил он свое предположение.
Ребята разглядели один автомат на льду, неподалеку от касок, почти у самого берега. Второго автомата почему-то не было.
– Упустили, наверно...
– заключил Сема.
В это время Дружок, голову которого Сергей все время крепко стискивал под рукой, чтобы не шумел, потихоньку высвободился, прыгнул к самому берегу и, загребая лапами пожухлую траву, песок, опять зашелся в неудержимом лае.
Схватить его не успели, отвлеченные действиями немцев, один из которых, не оборачиваясь, поднял руку и сделал ею движение, как бы приглашая или умоляя подойти к ним, приблизиться.
– Ишь ты! Руку поднял...
– зло хмыкнул Ванюшка.
– Сдается, что ли?!
– Когда сдаются - обе поднимают, - заметил всезнающий Сема.
– Подними там обе руки - больше ни руки, ни ноги не поднимешь...
– Смотрите, смотрите!
– прервал их спор Димка.
– Один-то уж совсем закупался, тонет... Айдате, спасать будем?!
– опять то ли спрашивая, то ли утверждая, заключил он.
– Фашистов спасать?!
– удивился Сема Охремчик.
Разговаривали вполголоса, хотя услышать их на таком расстоянии было невозможно. Вдобавок всех заглушал Дружок,
– Так ведь потонут они сейчас...
– машинально отметил Димка.
– Ну, и черт с ними! Мы их автомат возьмем! Давай, Серега, спустим Дружка на лед, пусть он их попугает!
– А вдруг они к нам шли? Вдруг перебежчики?!
– засомневался Димка.
– Может, рабочие, а?.. Пролетариат?!
– Перебежчиков на парашютах не сбрасывают, - резонно возразил Сема.
– Как они здесь оказались? Ванюшка решительно поднялся с земли.
– Держи своего Дружка, Серега! Мы не спасать их будем, а в плен возьмем! Они же сейчас как кутята. Доставим в сельсовет - и будьте здоровы!
Было странно, что эта простая идея никому не пришла в голову сразу. Несколько часов назад собирались партизанить, а увидев перед собой врага, растерялись. Может, потому, что враг был совсем беспомощным? Сергей поймал и теперь уже крепко держал Дружка. Вдоль берега побежали вниз по течению, туда, где почти против немцев спуск к реке был пологим.
Дружок теперь и в самом деле задыхался, пытаясь освободиться от веревочного ошейника. Сергеи с трудом успокаивал его.
Теперь, когда появился точный план действий, энергии у всех прибавилось. О том, что поблизости могут оказаться еще враги, ни у кого не появилось даже мысли.
– Сначала надо автомат схватить!
– в который раз напоминал Димка.
– Эй, вы, немцы!
– прокричал длинноногий Петька Кругликов.
– Не тоните! Сейчас мы вас...
И едва он первым ступил на лед, как от ноги его множественными лучами во все стороны разбежались трещины.
– Назад!
– крикнул Сема, хотя все и так уже, будто ударившись о невидимую преграду, застопорились у кромки льда. Петька тоже успел отпрыгнуть.
– Надо валежник! Иначе к ним не подберешься. Давайте валежник!
– распорядился Ванюшка.
– Я доски возле моста видел!
– просвистел запыхавшийся Колька и метнулся назад, к мосту. Петька последовал за ним.
Ванюшка, Сема и Димка разыскали под соснами две сухие раскидистые лапы и, бросив на лед, устлали их небольшими еловыми ветками, так что получилось что-то наподобие двух матов.
От моста тем временем приволокли четыре доски.
Сема Охремчик лег для пробы на один из матов. Лед даже не хрустнул.
– Колюнь!
– позвал Сема.
– Снимай ремень, привязывай лапник к доске! Я свой тоже сниму, не бойся! Штаны подержать можно.
Немцы, наблюдая за их приготовлением, уже не пытались выбраться самостоятельно.
Когда сосновый лапник был надежно привязан к двум самым длинным доскам, Сема опять лег животом на хвойную подстилку и, упираясь в лед носками сапог, попробовал сдвинуть свой малонадежный плотик вместе с досками на буксире.
Из этого ничего не получилось.
– Сергей!
– обрадовался вдруг Сема.
– Давай Дружка и ремень свой!
– Крикнул в сторону полыньи: - Фашисты, сдавайтесь!
Сергей, стаскивая ремень, воспротивился:
– Дружок тебя не послушается. Давай я!
Семе пришлось уступить ему свое место. Но он тут же, пока Ванюшка прилаживался, перескочил на другую охапку хвои.
– Можно и без досок: меня выдержит лед! Ты тяжелый, под тобою провалится, - заявил он Ванюшке. И в этом был резон.
И Сергей, приладив ремень к веревочному ошейнику, устроился поудобнее на еловых лапах и отпустил Дружка.
– Вперед!
Пес рванулся к полынье и чуть не сдернул Сергея на лед. Взвизгнув от неожиданности, Дружок осел на задние лапы. Но тут же напрягся весь и, впиваясь когтями в скользкий лед, медленно, тяжело стронул охапку хвои, за которой тут же скользнули доски.