Первые нити паутины
Шрифт:
Амана покачала головой.
— Церковь берет под свое прямое покровительство далеко не каждого, кто просит. На всех желающих у нее просто не хватит ресурсов и людей. Но Хеймес — посвященный богине, наши земли благословлены ею, нашу просьбу без ответа они не оставят.
— Я каждый год получаю письма из Капитула с предложением прямого вассалитета, — подал голос уже сам Хеймес. — Просить не придется. Достаточно намекнуть на возможность согласия — и они примчатся сюда, глазом не успеешь моргнуть.
— И вы уже решили, когда…
— Нет! — перебил меня Хеймес. —
По лицу Аманы было видно, что его решение она не одобряет. Но вслух она ничего не сказала.
Глава 6
Разрушения, понесенные замком во время ночного нападения, оказались не так страшны, как человеческие потери.
Поначалу демоны людей щадили — не из добросердечности, конечно. Неподалеку от искусственного пруда они возвели алтарь из тут же срубленных и магически соединенных стволов деревьев, и рядом с ним держали тех, кого смогли поймать и обездвижить.
Собственно, принять за алтарь то, что получилось, можно было только при очень большом воображении, но выжженные на бревнах руны — демонические вариации человеческих — четко указывали на цель сооружения. На этом алтаре они даже успели принести одну жертву — кого-то из младшей семьи аль-Ифрит. Но потом защитники замка обнаружили место жертвоприношения, демонов частично убили, частично прогнали, пленников освободили, алтарь разрушили, а новый сбежавшие демоны сделать не успели и после того всех попадавшихся им людей стали просто убивать…
К вечеру следующего дня в замок начали прибывать жрецы — очищать территорию как от демонической скверны, так и от влияния потустороннего. Все они были отсюда же, из корневых земель, из разных храмов, однако знакомый мне жрец из Броннина не приехал.
Никакой из тех неприятностей, которые перечислял Кастиан, духи предков, кажется, не причинили. Они без проблем вернулись в ритуальный зал и там то ли ушли в спячку, то ли отправились в потусторонний мир. Слуга, приставленный убираться в моих покоях, попытался передать то, что случайно услышал в разговоре жрецов, но объяснение получилось слишком путанным, и куда делись духи я толком так и не понял.
В целом, главных опасностей было сейчас две: перерождение какого-нибудь несчастного, оказавшегося в месте со слишком сильной демонической скверной, и одержимость духом. Хотя все духи вроде бы добровольно покинули мир живых, по головам их посчитать было невозможно. Поэтому, кстати, все эти дни с территории замка не выпускали никого из тех, кто здесь находился во время нападения.
Мне, если честно, самому хотелось понаблюдать за тем, как жрецы будут работать, и послушать их разговоры, но старшие аль-Ифрит посчитали это плохой идеей. Мол, жрецов много, они настороже, будут внимательно приглядываться, вдруг да кто-нибудь из них разглядит мое демоническое наследие или заметит Теневого Компаньона. А наличие этих Компаньонов, как выяснилось, относилось к той серой области магии, которая, хотя не была прямо запрещена, но все же Церковью не одобрялась.
Само существование Кащи старшие аль-Ифрит приняли достаточно спокойно. После всего, что случилось, у них, похоже, уже не осталось сил на какие-то эмоции. Разве что Амана, выслушав мою историю обретения «фиолетового кролика», посмотрела с очень знакомым выражением, говорящим: «Такое могло случиться только с тобой, Рейн!».
Кащи, кстати, опять превратился в браслет и обнимал мою левую руку, и в таком виде его на следующий день увидел Кастиан. Несколько мгновений он изучал блестящий металл и особенно красные камешки-глаза, потом хмыкнул.
— Неплохо ты мне тогда запудрил мозги этим браслетом. Наплел про красивые ушки, хвостик, мордочку… Ну-ну!
— И вовсе не наплел! Ты просто ничего не понимаешь в красоте, — отказался я и погладил Кащи по вышеупомянутым ушкам, чтобы он не обижался.
Три дня после нападения я был вынужден провести в своих покоях, где в качестве развлечения у меня были только книги, а одиночество разбавляли лишь разговорчивый слуга, да изредка и ненадолго забегающий Кастиан. А на четвертый день жрецы засобирались восвояси. Как рассказал слуга, они убрали все следы демонической скверны, которые смогли обнаружить, и проверили всех обитателей замка на одержимость, так что теперь можно было вздохнуть спокойно…
«Проверили всех, кроме меня», — добавил я мысленно, когда слуга ушел.
Я стоял у окна, наблюдая за тем, как служители Церкви выезжают в открытые ворота, когда ко мне постучалась Амана. Войдя, упала в кресло и несколько мгновений молчала, глядя в потолок. Потом со вздохом села нормально.
— Устала, — пожаловалась. — Сил нет как устала. Похороны, соболезнования, распределение помощи пострадавшим, ремонт башен, чистка замка, забота о гостях… Кстати, как твой черный нихарн, держится?
— Да, — отозвался я, глянув на кольцо. Мое новое умение видеть нихарн за иллюзией, появившееся во время путешествия в Теневые Королевства, сохранилось и по возвращении в человеческий мир.
О ситуации с амулетом я рассказал старшим аль-Ифрит тогда же, когда и обо всем остальном, и Амана немедленно дала мне дополнительно несколько белых нихарнов, «в качестве временного решения». Впрочем, после возвращения домой черный нихарн не показывал больше никаких стремлений к саморазрушению, так что за последние четыре дня я об этой небольшой проблеме подзабыл.
— Вот, держи, — Амана протянула мне железное кольцо — точную копию того, которое сидело у меня на пальце. Я стянул старое кольцо, надел новое… Что ж, в этот раз никаких провалов в Теневые Королевства не последовало. Все же прошедшая инициация хорошо меня защищала.
— А еще вот.
Второй предмет оказался книгой. На обложке была изображена бабочка невнятного серо-коричневого цвета, сидящая на столь же непривлекательной голой ветке. Заглавие гласило: «Особенности миграции, размножения и питания мотыля вида Бронзовая Капустница в северных регионах Империи».