Первым делом
Шрифт:
— Зато угро-финнов у вас тут навалом, — угрюмо продолжил я, — каждый второй поди…
— И что там с контрреволюцией среди этих ваших угро… финнов?
— А вот это, товарищ лейтенант, — сказал я напрямик и не увидел требований заменить товарища на гражданина, — уже совсекретные сведения, сообщать которые лицам без соответствующего допуска я не имею права.
Лейтенант нервно побарабанил пальцами по столу, потом полез за новой папироской, не нашёл её в коробке, выбросил смятую коробку в урну и родил наконец финальную фразу:
— Ну если соврал, смотри! Живым отсюда не выйдешь… а пока посидишь в одиночке, —
На крик явился угрюмый сержант госбезопасности с неприятным взглядом и сросшимися бровями, серийный маньяк просто какой-то.
— Баранов, определишь этого фрукта в седьмую камеру. Никого не подселять, кормить по второму графику. Если у него возникнут вопросы, записывай, мне потом передашь.
Я встал, убрал руки назад и двинулся по коридору БУРа направо, куда показал мне дулом винтовки Баранов. Двери в камеры были тут с обеих сторон, не деревянные, стальные, выкрашенные свинцово-серой краской. Хер их выбьешь, даже если сильно захочешь. Лейтенант сопроводил меня дорожку такими тёплыми словами:
— Сейчас составлю запрос в Москву, почта у нас тут работает не очень быстро, так что ответ придёт через неделю, тогда и продолжим разговор. А пока отдохни в камере, мы тут посоветуемся, что с тобой в эту неделю делать.
И угрюмый сержант Баранов быстро и ловко определил меня в камеру этого самого Барака Усиленного Режима. Три на три метра, в углу двухэтажные нары, сортир и умывальник отсутствуют как класс кулаков. Спросил у сержанта, как же быть, если по маленькому захочется — тут в ответ буркнул, что вывод до ветра три раза в сутки, после приёма пищи. Очень здорово…
Хорошо, что сейчас не зима, думал я, прогуливаясь по диагонали своего узилища, так больше шагов получалось, чем если б параллельно стенам. Всё время сидеть или лежать на нарах оказалось невмоготу уже к концу первого дня. Кормили тут какой-то баландой, смотреть даже на которую было тошно, но я заставлял себя проглатывать всё до конца, калории, они совсем не лишние будут.
А ещё я напряжённо думал над тем, что делать, когда из Москвы придут сведения о том, что я всё наврал. Один день из семи уже прошёл, так что давай, голова, соображай быстрее, а то засыпемся… Но, к сожалению, ничего, кроме побега, в голов мне не приходило, а как отсюда убежишь, из этого БУРа? Лагерь между тем жил своей жизнью, к которой я нет-нет, да и прислушивался поневоле. Ничего особенно интересно я не услышал, но то, что мою фамилию пару раз громко упоминали с добавкой «зэка», меня заинтересовало. Ведь это вполне мог оказаться тот самый дедов брат, оттянувший здесь срок примерно в эти годы.
Через сутки моего заточения сержант Баранов скомандовал мне «на выход без вещей», на что я сказал, что все мои вещи на мне, так что… А он грубо сказал мне заткнуться, взять руки за спину и следовать по коридору до конца. А в конце коридора меня ждал всё тот же лейтенант… а кстати, как его зовут-то, я так и не выяснил, не представился он. Ладно, пусть будет просто летёхой.
— Вот что мы надумали, Сокольников, — сразу же взял крутой оборот он, — ты же вроде сказал, что в автомеханическом техникуме учишься?
— Так точно, товарищ лейтенант, — вырвалось у меня.
— Так вот, чем в камере прохлаждаться и харчи наши напрасно переводить,
— Я не против, приставляйте, — скромно ответил я, и сержант Баранов, повинуясь кивку головы летёхи, развернул меня к выходу.
— Прямо пошёл, никуда не оглядываясь, — грубо сказал он мне в спину, сопроводив свои слова чувствительным тычком кулака.
Грубый же ты какой, подумал я, но озвучивать свои мысли пока не стал. Баранов провёл меня между двух длинных бараков с порядковыми номерами 3 и 4 и вывел к почти точно такому же строению из неотёсанных досок-двухдюймовок, но без номера и таблички.
— Свешников, выходи, дело есть, — крикнул Баранов в приоткрытое окошко с решёткой.
Через пару секунд на пороге появился очередной лагерный обитатель, видимо тот самый Свешников, он прищурился на ярком свете после полутёмного помещения, потом приложил руку козырьком ко лбу, оглядел меня с ног до головы и спросил:
— Это оно что ли, дело твоё? — и он ткнул в меня пальцем.
— Оно, — согласился Баранов, — подследственный Сокольников, поступает в твоё распоряжение на ближайшую неделю. Документы в конце дня выдадим.
— Ну пошли, Сокольников, — сказал мне Свешников, не обращая больше внимания на сержанта, — расскажешь для начала, откуда ты такой взялся на мою голову.
Глава 4
Мастерская
Внутри этот барак оказался захламлён сверх всякой меры, в основном ржавыми листами чего-то железного. Свешников посадил меня за стол в углу, тоже заваленный разными деталями, сам сел напротив и выжидательно замолчал. Я не стал томить его паузами и приготовился вываливать свою легенду без запинки, без упоминания о втором отделении НКВД, конечно:
— Студент я, автомеханический техникум в городе Горьком, третий курс.
— Специализация? — сразу прервал он меня.
— Двигатели внутреннего сгорания, — Свешников удовлетворённо кивнул мне и я продолжил, — здесь случайно оказался, вчера приехал ремонтировать коровник в Макарьево, а утром пошёл рыбу ловить в Ветлуге, а оказалось, что тут режимная зона. Вот товарищ лейтенант и загрёб меня до выяснения.
— Про товарища лейтенанта мне неинтересно, — сразу отмёл эту часть моей биографии мастер, — это ты с ним разберёшься, а вот про автомеханический техникум давай продолжим. Изучить-то успел чего-нибудь по теме? Оценки какие получал?
— Двоек не было, — ответил я, — а изучать конечно всё по программе изучал, от двухтактных и до дизелей. Практика на ГАЗе два раза уже была, собирали-разбирали-налаживали много раз.
— Ладно, испытательное задание тебе тогда такое будет, — он поднялся со своего места и перешёл в дальний конец барака к длинному верстаку, — вот что мне вчера притащили зэки из четвёртого барака — знаешь, что это такое?
И он взял в руки бензопилу «Дружба»… ё-моё, подумал я, откуда здесь взялся агрегат, сделанный на 40 лет позже? И тут до меня дошло, что эту штуку прихватил с собой Андрей, когда мы собирались сюда ехать… ну а потом, видимо, при переносе в прошлое перенесло не только меня, но и кое-что другое. Собрался с мыслями и выдал: