Первым делом
Шрифт:
— А что тут за звери-то водятся? Расскажи, раз уж начала.
— А то ты сам не знаешь, обычные звери для средней полосы России, медведи-волки-лисы из хищников… рыси ещё могут встретиться, но это маловероятно. А из змей гадюки и медянки. Вот вроде бы и вся местная опасная фауна.
— А неопасная?
— Зачем тебе? — спросила она, — чисто в информационных целях если… белки-куницы-хорьки, бобры на ручьях могут встретиться, летучих мышей много, ежи, кроты… да, ещё олени с косулями и кабаны… вот кабаны могут быть опасны, остальные вряд ли.
— Всем спасибо, —
И в этот момент сзади начали стрелять, неприцельно, но часто. Неприятно, конечно, но пережить можно — я очень скорым шагом двинулся вглубь леса, собачки если будут, это неприятно, но у них же ничего нет из моих вещей, так что понюхать им будет нечего. Лес тут был достаточно густым, но без подлеска, так что двигаться можно было довольно быстро. Внизу были рассыпаны зрелые уже ягоды земляники, но собирать их было некогда, вот уйдём от погони, тогда уж поем, решил я.
Встретился широкий ров, в три метра глубиной, вот откуда в глухой чащобе такой ров… но разбираться в этом некогда, жми дальше… остановился я только через полчаса, весь взмокший и вымотанный, но звуки погони сзади, кажется, пропали. Сел передохнуть на кочку со мхом, подхватил и бросил в рот по пути десяток ягода земляники, вкусно, аж жуть… и тут мне очень не понравилась дрогнувшая ветка ёлки на периферии моего зрения. Ветра тут нет, дождя тоже, отчего ей дрожать, этой ветке. Медленно нащупал какую-то корягу на земле и встал во весь рост, ожидая неизвестно чего… секунды тянулись медленно, а ничего и не происходило… тогда я сказал вполголоса:
— Ну ты там, выходи что ли, поговорим…
Ветка вторично дрогнула и из-за неё показался волк… ну да, самый он, трудно перепутать с чем-то другим этого зверя. Волк ощерился, припал к земле и глухо зарычал.
— Слышь, дружище, — попытался образумить его я, — я тебе ничего плохого не делал, давай разойдёмся по-хорошему, а?
Волк некоторое время продолжил рычать, но уже не так грозно, тогда я решил добавить аргументов.
— Меня Веней зовут, я тут бегаю от местных властей, так что ты уж войди в положение, братан, мне и так несладко, а тут ты ещё на мою голову…
Уж не знаю, смысл ли моих речей дошёл до волка или тон, коим я их говорил, но он попятился и скрылся всё за той же еловой веткой, откуда появился. Я тяжело выдохнул и опустился обратно на кочку, но передышки мне на было суждено получить, потому что с другой стороны, где росла ровно такая же ёлка, послышался щёлк взводимого курка и одновременно с ним голос:
— Встань и подними руки! И оружие, если есть, выкладывай на землю.
Груня
Голос был довольно молодой и высокий, подросток или девка, подумал я, но выполнил, что было сказано — встал и поднял руки.
— Нет у меня никакого оружия, — громко сказал я.
— Четыре шага назад, — продолжил командовать голос. — И не дёргайся, а то пулю всажу.
Из-за ёлки вышла таки самая натуральная девица, не сказать, чтобы красавица, но и не уродина какая — в длинном цветастом платье и в платочке, из-под которого сзади торчала длинная русая коса толщиной в руку. Скулы у неё выдавали наличие финно-угорских родственников, черемисов или мордвы. Она осмотрела меня с головы до ног, а потом продолжила:
— Из лагеря сбежал?
— Так точно, — не стал спорить я, — только там сложно всё было, меня вообще-то ещё не определили в тот лагерь, следственные действия проводились, так что сбежал я из-под следствия.
— За что взяли-то? — уже сбавив тон, поинтересовалась девица.
— Да как и всех, непонятно за что, — рассказал я ей чистую правду, — утром пошёл ловить рыбу на Ветлугу, оказалось, что это запретная зона.
— Вот ведь суки, — не стесняясь, высказалась она, — совсем берега попутали. Тебя как зовут-то?
— Вениамином родители назвали. Можно просто Веней звать.
— А я Агриппина, можно просто Груша. С волками ты умеешь обращаться, даже мне завидно стало… что же с тобой делать-то? — вслух начала думать она.
— Сдать властям ты меня всегда успеешь, — предложил я, — а пока, может, отведёшь меня в ваш скит, поговорим со старшими товарищами?
— Откуда ты знаешь про скит?
— Так нетрудно догадаться-то, кто ещё в Заветлужье живёт, кроме староверов, а они в скитах обитают.
— Ладно, — решила наконец она, — руки держи на виду и иди вон в ту сторону в десяти шагах впереди меня.
— Далеко идти-то? — поинтересовался я.
— Полчаса примерно… и не думай, что я в тебя пулю не всажу, если что.
— Я и не думаю, — пожал плечами я, выдвигаясь в ту сторону, куда она указала, — верю на слово, всадишь.
Путешествие наше было недолгим, по лощинке между двумя невысокими хребтами, потом ручеёк два раз перепрыгнуть пришлось, а тут и дымком потянуло откуда-то справа. Мы миновали большую лужайку с травой по пояс, и на краю поляны обнаружились деревянные постройки в количестве шести-семи штук. Даже на вид было понятно, что срублено всё это на совесть, причём даже не в этом столетии, такое оно всё солидное и основательное было. Груша скомандовала мне «стоять», а сама крикнула в сторону ближайшего дома дядю Якова. Тот немедленно появился откуда-то сзади дома.
— Ты кого это притащила, Груня? — спросил он, прищурившись.
— Беглый, говорит, посадили его за то, что рыбу ловил.
— Таааак, — нехорошо протянул Яков, обходя меня кругом, — за рыбу, говоришь? Как апостола Петра, значит?
Я начал вспоминать Новый завет и не вспомнил — наверно был там такой любитель рыбной ловли, поэтому решил сменить тему.
— Пошёл с раннего утра на Ветлугу, щучек с карасями к обеду припасти, тут-то меня и взяли. Сказали, это режимная зона. Ещё к надписи на рубашке прикопались, мол написано по-немецки, значит ты ещё и немецкий шпион. А я не захотел за решетку и сбежал, вот и вся моя история.