Первый день вечности
Шрифт:
Я тяжело вздохнула. Насколько все было бы проще, если бы Женя работал простым менеджером или фотографом. Ну, моделью или актером, на худой конец. Короче, если бы он не наступал на пятки очень опасным людям и мне не приходилось бы нервничать всякий раз, когда он пропадал из поля моего зрения на пять минут. В такие вот моменты я страшно завидовала несимпатичной Насте, чей парень до сих пор жил с родителями, клянчил у них деньги на пиво и считал верхом экстрима драку в ресторане с соседями по столику.
Минуты текли, словно резиновые. Мне даже казалось, что все часы в доме резко вышли из строя. Стрелки почти не двигались, может, это от того, что я смотрела на них не отрываясь. Через полчаса безостановочного бдения я включила телевизор, надеясь, что он поможет мне расслабиться. Переключив все каналы по очереди и не найдя ничего, что
Я вымоталась гораздо больше, чем думала, и незаметно для себя погрузилась в тревожный сон…
Мне снилось, что я бегу по холодной пустой улице между высотными домами в незнакомом районе. Дождь льет как из ведра. Ледяные капли касаются кожи, но я не чувствую холода. Длинное серебристое вечернее платье насквозь промокло и липнет к телу, мешая шевелить ногами так быстро, как мне бы хотелось. Шпильки еще больше замедляют движение, особенно правая (каблук сломался), и я хромаю на одну ногу. Но, несмотря на неудобство, я упорно двигалась вперед, зная, что если остановлюсь хотя бы на секунду, чтобы снять обувь, то опоздаю. Я торопилась, но не так, как бывает, когда опаздываешь на встречу или догоняешь автобус. Казалось, от скорости зависела вся моя жизнь, само существование. По щекам текли слезы отчаяния. Как бы я ни старалась, я не могла сделать невозможное, не могла превратиться в ветер и лететь, подобно ему. Впереди маячила фигура, такая знакомая, что ныло сердце, а скулы сводило от желания немедленно оказаться рядом и впиться в родные губы долгим поцелуем. Женя шел расслабленной походкой, но расстояние между нами неуклонно возрастало. Кажется, я кричала, но он то ли не слышал меня за шумом ливня, то ли не хотел слышать. Я споткнулась и упала, больно ободрав колени. Платье треснуло по шву, но я не обратила на это внимания, быстро вскочив на ноги. Я не сразу осознала, что впереди только пустота ночного двора. Знакомой фигуры нигде не было видно.
Я закричала и распахнула глаза. Сердце учащенно билось о ребра, словно я только что на самом деле пробежала марафон. Дыхание сбилось, ладони стали холодными и влажными. Я громко сглотнула, приходя в себя, и посмотрела на электронные часы на прикроватной тумбочке. На табло горели зеленью цифры – 2:09.
– Женя! – позвала я, судорожно глотая ртом воздух, почти как в недавнем кошмаре. Наверное, любимый уже давно вернулся, но решил не будить меня, посчитав, что мне важнее выспаться. Вот сейчас он войдет в комнату с неизменной улыбкой на губах, и я устрою ему настоящую головомойку за то, что дал мне проспать собственный день рождения, да еще такой важный.
Дверь не открылась, и Женя не появился на пороге. В квартире стояла странная, пугающая тишина, прерываемая лишь навязчивым грохотом басов, долетавших из соседней квартиры. Иногда до меня доносился женский смех и пьяные мужские крики. Кто-то вовсю отмечал Рождество.
Я встала на ватные ноги и побрела к выходу из комнаты. Голова кружилась, сердце отплясывало сальсу. Желудок несколько раз кувыркнулся вокруг своей оси. В квартире я была по-прежнему одна. Я подозревала это с того мига, как открыла глаза, но, убедившись, ощутила не волнение, нет… Скорее, это была самая настоящая паника. Я тяжело рухнула на пол, обхватив колени руками. Прежде никогда Женя не заставлял меня ждать. «Наверное, он звонил или написал СМС, – родилась в голове спасительная мысль. – Но я не услышала незатейливой мелодии мобильного, потому что очень крепко спала». Я снова вскочила и бросилась в прихожую, где одиноко валялась моя сумочка. Найдя телефон, я уставилась на экран. Ни одного пропущенного вызова.
Дрожащими пальцами я нашла номер любимого в записной книжке. Набрать его на память я не могла. Иррациональный страх сковал все мои члены, и я забывала даже дышать.
«Абонент не отвечает или временно недоступен…» Холодный женский голос говорил безразлично, не понимая, какое значение слова
Несколько минут я стояла на месте, погрузившись в транс отчаяния. На память пришел недавний сон. В нем я испытывала почти то же, что и сейчас, разве что страха меньше, а тоски намного больше. Пройдясь из угла в угол раз пять, я нервно сосчитала до двадцати, пропустив половину цифр, и, глубоко вздохнув, набрала номер Севы. Больше с моей проблемой обратиться было не к кому. Если что-то произошло с Женей, так кому, как не его лучшему другу, или, как они любили называть друг друга, кровному брату, знать, что приключилось.
Я ждала гудков тридцать, но Сева не ответил. Я пыталась успокоить себя, раз за разом повторяя, что Басаргин либо не слышит звонка, кувыркаясь в объятиях очередной красотки, либо пьян в стельку и спит крепким сном невинного младенца, но логические доводы сегодня не действовали.
Еще недавно время тянулось, словно резиновое, теперь же оно понеслось галопом. Половина третьего… Три… Полчетвертого… Четыре…
Каждые пять минут я звонила по очереди то Жене, то Севе, но результат был прежним. Телефон любимого был выключен, а его друг не отвечал. Если два часа назад меня с головой накрыла паника, то сейчас это был настоящий нервный шок. Я либо сидела, уставившись в одну точку и ни о чем не думала, прислушиваясь к бешеному галопу сердца, либо металась по комнатам, включая и выключая свет. Раза три я выходила на лестничную площадку. Один раз даже выскочила на улицу, прямо в платье и тапочках.
В пять я схватила пачку сигарет и впервые в жизни закурила. Отец и Женя любили говорить, что никотин успокаивает нервы. Прежде я в это верила, но сейчас решила попробовать. Кроме кашля, который не останавливался минут десять, я ничего не почувствовала. Я вытащила из бара бутылку коньяка. После одной стопки голова закружилась, а паника подкатила буквально к горлу. Я снова взяла телефон и начала безостановочно звонить Жене, примерно раз в десять минут отвлекаясь на Севу. Вскоре и второй абонент стал недоступен. Я знала, что сама довела аппарат друга до разряженной батарейки, но мое состояние от понимания сего факта не улучшилось.
В шесть наконец легли спать неугомонные соседи. Стихли басы и смех. Я осталась совершенно одна со своим горем. Никогда не думала, что в огромном мегаполисе можно быть такой одинокой. Я больше не металась взад-вперед и никому не звонила, просто сидела, сжавшись в комочек в огромном кресле в гостиной, и тихо плакала. Я ждала новостей и рисовала в уме ужасные картины. Я знала, Женя не оставил бы меня одну в день рождения, если бы не случилось что-то очень плохое. Как хорошо, что в юности мы не обладаем достаточным багажом знаний и жизненного опыта, которые позволяют людям более зрелым выдумывать катастрофы и апокалипсисы на ровном месте, в деталях визуализируя их перед мысленным взором. Если бы я имела хоть малейшее представление о реальных опасностях, грозящих каждому, кто вышел из дома, то, наверное, сошла бы с ума в ту ночь. А так мои мысли метались между «мне страшно» и «где же Женя», иногда устремляясь к другим, более взрослым женщинам или страшным дядькам в дорогих костюмах, которые могли сотворить с моим любимым то, не знаю что. Конечно, порой в мою голову заглядывали дикие мысли об автокатастрофах, бандитах, вооруженных ножами или пистолетами, и иных подобных страшилках больших городов. Но я быстро отгоняла их от себя. Подобное может произойти и происходит каждый день с кем-то другим, но не со мной и не с моим любимым мужчиной. Смерть ходит где-то по свету, но не в этом районе, не на этой улице, не рядом с нами.
Город медленно просыпался. В выходной день люди не торопились вскакивать с постели и нестись по своим делам. В восемь утра было почти так же тихо, как в пять. На лестничной площадке залаяла собака, что-то громко бухнуло этажом выше. С шоссе доносились гудки пока еще редких машин. В окне напротив зажгли свет. Где-то далеко проехал трамвай.
В дверь позвонили. Я так увлеклась собственными страхами, что отреагировала не сразу. Сердце пропустило удар, а затем на меня накатила волна облегчения, смешанная со злостью. Пока я бежала в прихожую, сметая все, что попадалось под ноги, мозг строил коварные планы мести за каждую проведенную без сна секунду. Но когда я распахнула дверь, все мысли куда-то улетучились. Не глядя по сторонам, больше ни о чем не думая и ничего не слыша, я кинулась навстречу любимому и уткнулась в широкую грудь…