Первый элемент
Шрифт:
Настроение сильно упало от сказанных проректором слов. В каком смысле «поступил приказ довести до конца обучения в Академии Стихий»? И проректор Цафрер мне об этом говорил, и этот, молодой, тоже (только способы подачи информации у них разные). Этот ректор меня совсем раздражает. Они, наверно, часто пересекаются, раз стоят довольно близко на ступенях иерархии в академии. Интересно, а если я достану проректора по научной работе, то меня вышвырнут? Магистра Цафрера обижать я совсем не хочу, а вот Эшфорда почему бы и нет. Было бы не плохо. Да и достать его, кажется, не так сложно.
— Цветочек… Цветочек!
— А? Что? —
— Ты уже минуты три в одну точку смотришь. Всё хорошо? — Обеспокоенно спрашивает Мейл.
Хорошо? Улыбаюсь, но кажется, немного грустно, расправляю плечи, чувствуя, как ноют мышцы и спокойно отвечаю:
— Устала. Все вокруг крушить, знаешь ли, тоже не просто.
— Не сомневаюсь. — Улыбается очаровательно в ответ, обнажив идеально-ровные, белые зубы. — Скоро отдохнешь, тут не так много осталось.
Я скептически посмотрела на мага, молча встала с булыжника, который образовался из-за столкновения плит, молча указала ладонью на него и все вокруг перевёрнутое, также молча сложила руки на груди. Приподняла бровь.
Мейл поджал губы и отвел взгляд.
— Но… но зато было эпично! — Вполне разумный довод.
Действительно. Удовлетворенно киваю. Хоть кто-то оценил.
— Советую не вспоминать об эпичности вашего преступления. — Вдруг послышался голос. — Иначе я могу подумать, что вам понравилось, и буду вынужден усилить контроль.
Закатываю глаза, чувствуя, как сильно начинаю злиться. Только проректора мне здесь не хватало!
— Зачем же переходить к столь жестоким мерам? — Скриплю я зубами. — Видите? — Машу руками, выравнивая поверхность выбранного участка. Опять немного затрясло, но зато всё было ровно. — Мы убираемся!
Магистр Эшфорд внимательно проследил за моими действиями, а после заглянул прямо в глаза с высоты своего роста (а это прямо очень высокий, выше ста восьмидесяти точно, я ему только до плеч доставала):
— Разумный наказывает не потому что было совершено преступление, а, чтобы оно не совершалось впредь.
Я нервно хихикаю, отводя взгляд влево. Высокая, худая фигура в черном не особо-то походит на кого-то разумного.
— Я сделаю вид, что не слышал этого. — Магистр Эшфорд резко приподнял бровь и также быстро опустил её обратно, оценивающе, как умеют только уверенные в себе мужчины, посмотрел на меня с высоты своего роста. — Вообще я проходил мимо, мне нужно отойти по делам, поэтому у вас есть время на уборку. Советую не паясничать больше, иначе вам всё придется убирать и завтра. — Проректор наигранно, но безмерно обворожительно улыбнулся и мне, и Мейлу, сверкнув в сумерках изумрудными глазами. И уже серьёзно, без иронии в голосе и натянутой улыбки: — Надеюсь, вы закончите раньше, чем я вернусь. Доброй ночи.
И… И он вежливо склонил перед нами голову! Мои глаза увеличились раза в три, я сглатываю, а он разворачивается и уходит. Я в полном ауте… Это он сейчас так спокойно и вежливо попрощался с нами? В последний раз так со мной прощался только магистр Цафрер. Получается, тут все проректора такие? По сравнению, с профессорами факультета Земли, магистр Эшфорд сейчас был максимально адекватным, вежливым, на удивление абсолютно спокойным и галантным! Даже резко перехотелось с ним ссориться. Стыдно стало просто безумно.
Так! Нет, Лия, никаких «стыдно», пока домой не вернут! Забудь это слово, нам с тобой домой нужно и очень сильно.
—
Я усмехнулась:
— Он просто нас съест.
Пончик посмотрел на меня так, словно это я только что перед его глазами покусилась (именно покусилась!) на проректора Академии Стихий.
— Что? — Спрашиваю, не выдержав. Но потом всё-таки киваю и признаю: — Ладно. Плоская шутка, согласна.
— Может, всё-таки уберемся? — Предлагает маг Воды.
Закатываю глаза, но таки поднимаю ладони вверх:
— Ладно-ладно, давай уберемся.
***
Когда мы закончили, солнечные лучи совсем исчезли за горизонтом, и полигон освещали магические фонари противного белого оттенка. Под этим светом было видно каждую неровность, поэтому Мейл не упускал возможности лишний раз тыкнуть меня в очередной неправильно лежащий камень. Я пыталась объяснить ему, что камни лежат, как хотят, они в принципе лежать правильно и неправильно не могут, но он было непоколебим, а потому спорить было бесполезно и даже несколько опасно для моего здоровья, уж очень он выглядел уставшим. Хотя с предпоследним могу поспорить, ибо эти мелкие «неровности» территории полигона выматывали мой магический резерв, я всё больше чувствовала себя опустошенной. Никогда ещё такого со мной не было. Под конец даже начало шатать и тошнить, жутко болели виски. Но я упрямо не показывала своего состояния Мейлу. Как-нибудь потом, я, может быть ему откроюсь, но не сейчас, не сегодня.
Отдать ему должное он проводил меня до моей родимой (да чтоб ты в аду горела!) башни, где меня явно ждала Виолетта с распростертыми объятьями. Но на самом деле, я очень была ему благодарна, потому что не факт, что дошла бы в таком состоянии туда, куда нужно, или то, что дошла бы в принципе. Поэтому я вполне искренне поблагодарила мага, вздохнула поглубже, очень надеясь на то, что у Виолетты не будет сегодня настроения пытать меня своими мелкими придирками, и вошла в башню. Кое-как поднялась на второй этаж по этой неимоверно крутой лестнице (и ты тоже гори в аду, да) и буквально ввалилась в комнату.
В комнате был выключен свет, зато слышались какие-то странные всхлипы.
— Не понял. — Прокомментировала ситуацию практически кромешной тишине, чувствуя, как сильно ноет левый висок. Кое-как рукой нащупала магический канал, потерла его между пальцев, пропуская каплю магической энергии. Не такой противно-яркий, но такой же белый свет пронзил комнату, открывая мне вид на сидящую на своей кровати и смотрящую в окно Виолетту. Волосы её были довольно растрепаны, а нос припух и покраснел.
Я постояла. Немного подумала. Возможно, это заняло несколько больше времени, чем обычно из-за всё-таки невероятной боли в виске и в целом отвратительного состояния, но я таки поняла, что происходит.
— Мне выйти? — Спросила абсолютно серьёзно, и без шуток готовая выйти.
Виолетта сжала зубы, прикрыла глаза, но отрицательно качнула головой.
Я растерялась ещё больше… не ожидала её увидеть в таком виде. Тем более, передо мной! Мы с самого начала особо тёплых чувств друг к другу не питали, а со временем всё становилось гораздо хуже. Я ловила её злой взгляд даже просто на парах, о каких добродушии и проявлении чувств может идти речь?