Первый Феникс
Шрифт:
Парк погружен в тень, тихие беседы густой пеной заполняют все пространство между деревьями. Редкие больные, сидящие на лавочках или медленно прогуливающиеся среди немного запущенных клумб, дышали этими едва слышными разговорами и наслаждались воздухом, не пахнущим лекарствами. Пациенты и выбегавшие медсестры жадно вдыхали аромат рыжих ноготков и уже начинавших медленно потухать синих и желтых ирисов.
Машина скорой остановилась у въезда, интерны проворно выскочили и, немного попыхтев, сумели вытащить из автомобиля каталку с девушкой, которая никак не отреагировала ни на тряску, ни на почти удавшуюся попытку перевернуть каталку вверх тормашками.
– Крепко спит, – махнул рукой высокий тощий мужчина, заметив взволнованные взгляды Юры и Глеба.
Водитель откинулся на сиденье и, выставив ноги в окно, закрыл лицо согнутой в локте рукой. Через мгновение из водительской кабины послышался негромкий, но внушительный храп. Юра дернулся было следом за убегающими вместе с каталкой интернами, но охотник преградил ему дорогу и сказал, что их ждут.
Так и было. Десять минут они блуждали по длинным гулким коридорам больницы – каждый холодный и тихий, за обшарпанными дверями лежат, глядя в потолок, скучающие и чего-то ожидающие пациенты.
Кто-то блуждает по коридору, взяв на всякий случай с собой телефон. Иногда из высоких дверей, выходящих на лестницу, проскальзывали внутрь пациенты, которые суетливо оглядывались вокруг и, если поблизости не было врачей, шагали к своим комнатам, шаркая растоптанными тапочками и радуясь тому, что удалось незаметно покурить и не наткнуться на докторов или сварливых медсестер.
Наконец Глеб остановился перед плотно закрытой двухстворчатой деревянной дверью, выкрашенной в белый лет пятнадцать назад. Такие двери пахнут старостью и пылью, но каким-то образом держат в себе, не отпуская уже много десятилетий, тот едва уловимый уют, который возможно поймать в таких местах. Стоя перед этой дверью, можно не услышать ничего – как сейчас, а можно – смех и забытые истории, которые рассказывают болтливые барышни, заскучавшие от чтения однообразных детективов в мягкой обложке.
Глеб коротко постучал в дверь, громко назвал свое полное имя и звание, после чего, скрипнув, дверь распахнулась. Охотник зашел внутрь, склонив голову, Юра последовал за ним, на всякий случай сделав то же самое. Он чувствовал себя нелепо, глядя в пол, будто страшась оскорбить своим недостойным взглядом особу царских кровей. И это было очень близко к истине – на расстоянии одного шага и одного слова.
– Герои в сборе, – в тишине голос громыхнул ударом стального лезвия о камень.
Марсель стоял в изголовье кровати, на которой, ровно дыша, лежала Марина. Тихонько гудели приборы, кислородная маска мутнела с каждым выдохом. Генерал возвышался над девушкой темной статуей, готовой обрушиться всем своим весом. Он смотрел на нее изучающе, раздумывая, будто поймал диковинного зверька и не мог решить – сделать чучело или ковер. По-хищнически сверкая синими глазами, он легким – удивительно легким для кого-то столь высокого и каменного – движением провел кончиками пальцев по ее щеке от подбородка к виску.
– Итак, – Марсель поднял взгляд и посмотрел на собравшихся. – Я слушаю.
– Мы приступили к поиску сразу после поступления предупреждения, – отозвался Василий, стоявший у дальней стены.
Он скрестил руки за спиной и высоко поднял подбородок. Охотник смотрел прямо перед собой, не переводя взгляд ни на генерала, ни на девушку, ни на вошедших.
– И как звучало это предупреждение?
– Отдел поиска сообщил, что на следующей неделе ожидается рождение феникса.
– А место?
– Не сообщили.
– Когда вы узнали о происшествии?
– В 11:00 поступил первый сигнал тревоги.
– Когда вы начали охоту?
– В 11:00.
Слова бились друг о друга, сталкиваясь под потолком и высекая искры.
– Доложите о результатах охоты.
Искры достигли пола и потухли, погрузив комнату в тишину, которой мешало лишь гудение приборов. Генерал медленно подошел к главе охотничьего отряда и, приблизившись к нему почти вплотную, повторил:
– Доложите. О. Результатах. Охоты.
Он говорил, будто вонзая каждое слово между ребер охотника и обжигая его своим дыханием. Василий не шевельнулся и не отвел взгляда от точки прямо перед собой. Он глядел сквозь стоявшего перед ним генерала. Тот, недовольно скривив тонкие губы, ждал ответа, которого охотник дать не мог.
– Мы поймали феникса, – сказал Глеб, шумно сглотнув.
Генерал медленно, не по-человечески, будто робот, повернулся к нему, и его губы изогнулись в насмешке.
– И где он? – Марсель сощурился, как большая хищная кошка перед прыжком.
– Т-тут, – охотник чуть запнулся, чувствуя себя неуверенно под неприязненным взглядом высшего начальства.
Генерал чуть наклонил голову в непонимании.
– В больнице, – пояснил Глеб.
– Ты смеешься надо мной, мальчик? – Генерал улыбнулся резко, неестественно, и вопросительно кивнул.
– Нет. – Охотник стиснул зубы, но не отошел и не отвел взгляда.
– Во-первых, недоумки, как вы додумались потащить якобы феникса в больницу?! – рявкнул он. – Во-вторых, все анализы в этой девке, которую вы, – на лице отразилось отвращение, – притащили, не выявили ни-че-го. В ней нет феникса.
Генерал обошел вокруг Глеба с Юрой и остановился позади.
– Ты думаешь, шутить со мной – хорошая идея? – спросил он резко, будто выпустив лезвие гильотины. – По первому пункту весь отряд ждет выговор.
Глеб коротко кивнул.
– Где феникс?
– Мы убили его, – выпалил Юра, тут же пожалев, что раскрыл рот перед генералом.
– Восхитительно, – довольно протянул Марсель. – Где тело?
– Нет, мы убили самого феникса, – Юра выталкивал слова из горла, глядя в пол. – Мне так кажется, – торопливо добавил он.
– Повтори.
– Мы… Я убил феникса, – Юра поднял глаза и вздрогнул – генерал стоял прямо перед ним, обойдя его абсолютно бесшумно, и сейчас смотрел на него в упор сверху вниз, в раздумье приложив кончики пальцев к губам.
– Та девчонка была фениксом?
– Да, – Краев кивнул, сжавшись пружиной под натиском генерала.
– Но она жива. – Он медленно улыбнулся.
– Потому что я убил не ее, – Юра чувствовал себя идиотом, доказывающим, что небо должно быть зеленым, – а феникса.