Первый кадр 1977

Арх Максим

— Это какие редакции ты имеешь ввиду? Ты знаешь куда этот мальчик носил рукописи ещё?

— Знаю конечно. Я у него спрашивала.

— Иии… — поторопил её начальник.

— Он не помнит куда именно ходил, но скорее всего он отнёс рукописи в журналы: «Юность», «Москва» и «Вокруг света» с их приложением «Искатель».

— То есть в три издательства?

— Он сказал, что не помнит вообще не одного… Однако если логически подумать, то именно эти журналы больше всего подходят под публикации фантастической литературы. И кстати, я просила у вас отпуск.

— Ёлки

палки! Что за невезение такое! Какой к чёрту отпуск, ещё в такое время?! Позже пойдёшь отдыхать, а сейчас работать надо! Думай лучше, что нам теперь делать? — вскрикнул Евгений Владимирович чувствуя, что конкуренты с их толстыми многостраничными монстрами могут его хилый журнальчик легко обойти «на повороте», напечатав более массивные фрагменты.

— Так, так, так… Что же делать, — лихорадочно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации размышлял в слух Саламатин, — что же предпринять? Как же нам быть?.. У тебя есть идеи?

— Есть одна.

— Иии… — вновь поторопил чрезмерно «тормазнутую» сегодня заместительницу.

— А позвоните им…

— Кому? — не понял главред.

— Главным редакторам журналов.

— Зачем?

— Ну, что вы Евгений Владимирович как маленький? Что, да зачем… Позвоните, поговорите, разведайте обстановку. Попробуйте убедить, что это наш автор и печатаем его только мы.

— Гм… Слушай Оль, — «прикидывая» последствия такого обзвона сказал главный редактор, — а это не спровоцирует ли их прочитать рукописи немедленно?

— Не знаю, — ответила та, — но если мы не выясним их намерения, то можем попасть впросак, когда напечатаем тоже самое, что и они. И имейте ввиду, по объёму-то их отрывки будут в разы больше чем наши. К тому же, Главлит за это по головке никого не погладит.

— Ты права, надо звонить. С кого начнём?

— Давайте с «Искателя». У них же раз в месяц приложение выходит. Так ведь?

— Да, так, — подтвердил тот.

— Вот и замечательно, — протянула Ольга Ивановна. — Последний номер у них вышел тридцатого августа. Значит следующий будет не раннее двадцать девятого-тридцатого сентября. Так? так. семнадцатое?

— Шестнадцатое, — приправил её Саламатин.

— Пусть будет шестнадцатое, — легко согласилась Золотова. — Завтра, то есть семнадцатого, выйдет наш журнал и если прибавить к этому семь дней, то есть неделю, то получится, что двадцать четвёртого выйдет наш новый номер с другими романами. Получается, что успеваем!.. Следовательно, их нужно опасаться меньше всего. Согласны?

— Да, — согласился главред, — ты права. Их мы опередим. А ещё куда?

— Потом, давайте позвоним в «Москву». У них тоже журнал выходит раз в месяц. Последний номер вышел двадцать седьмого августа. Значит и их, если что-то пойдёт не так, мы опередить сумеем… Ну а потом предлагаю позвонить Полевому в «Юность». Их журнал должен выйти на днях.

— Тогда может подождём? — предложил Саламатин. — Пусть «Юность» выйдет, а уж потом мы?

— А «Искатель» с «Москвой»? — напомнила заместительница.

— Ах да, эти же ещё… Ты права, медлить нельзя, — горько

вздохнул начальник и полез в стол за записной книжкой.

* * *

— Алло. Семён Павлович? Это Саламатин тебя беспокоит. Узнал?

— Кто? — не понял главный редактор ежемесячного журнала «Вокруг света».

— Саламатин из «Огонька».

— Узнал Евгений Владимирович, узнал. Как поживаешь дорогой?

— Всё нормально. Ты как? Как жена как дети?

— Да тоже всё хорошо. Работаем, — ответил Ерёмин.

— Замечательно… Я вот, что тебя беспокою. Вам там на днях пионер один свои писанины должен был принести. Вот хочу поинтересоваться, вы их печатать в «Искателе» не собираетесь или как?

— Хахаха, — засмеялся главред «Вокруг света», — да ты что Женя. Если хочешь знать мне эти пионеры и комсомольцы каждый день тонны своей макулатуры приносят. Её уже девать некуда. Две комнаты их гениальными творениями забито доверху… А ты говоришь… У меня тут из наших маститых и известных авторов целая очередь на два года вперёд выстроилась. Многие обижаются, что мы их долго не печатаем и строчат письма в Главлит и даже ЦК. А это тебе не пионеры какие-нибудь это исполины! Это серьёзные писатели и литераторы! Заслуженные! — он вновь засмеялся, — А ты: пионер рукописи принёс…

— Так значит никаких новых авторов вы печатать в ближайшее время не собираетесь?

— Нет конечно. Я же тебе объяснил — очередь на два года.

— Я тебя понял. Спасибо. Пока. Обнимаю, — попрощался Саламатин и услышав в ответ: «Бывай», повесил трубку.

— Ну, что?

— Говорит не читал и печатать не будет.

— Хорошо, теперь в «Москву»?..

Разговор с Александром Сергеевичем Лапшиным, главным редактором ежемесячного журнала «Москва», протекал фактически также, как и с главредом «Вокруг света», однако окончание беседы было несколько иным.

— Ну так значит вы точно не будете печатать Васильева?

— Какой там Васильев ещё?! Ты шутишь что ль? Какие нафиг школьники могут быть в серьёзном журнале? Это ж тебе не газета «Пионерская правда». Так, что нет и ещё раз нет. Печатать этот мусор мы не собирались и не собираемся.

— Ладно, тогда пока, — обрадовался Саламатин и только было решил повесить, как Лапшин как будто опомнился и настороженным голосом спросили: — Слушай Жень, а почему ты так этим пионером интересуешься? Там, что, что-то стоящие?

«Вот же блин горелый… Учуял, что ль?» — подумал Саламатин, а вслух с безразличием в голосе произнёс: — Там-то? — а затем искусственно рассмеялся, — Да нет конечно! Что-ты… Просто обычный бред школьника. Мы заметку хотели сделать по этому поводу. Вот и решил вам позвонить…

— Заметку значит… — подозревая коллегу в нечестности протянул Лапшин, — про школьника… ага… в журнале значит… ага…

— Ладно Александр Сергеевич, мне пора бежать! Дел много. Счастливо! До встречи! — быстро проговорил главред «Огонька» и бросил трубку.