Первый кадр 1977
Шрифт:
— Что там? — видя нервную реакцию босса поинтересовалась Ольга Ивановна.
— Да п*** там! Ёлки-палки, я, наверное, облажался. Нельзя было так строить разговор! — корил Саламатин себя. — Нельзя было спрашивать несколько раз: будут они печатать или нет?
— Теперь в «Юность»?
— Нет. К чёрту. Полевой меня расколет на раз-два, — он взъерошил себе волосы и продолжил: — Будем считать, что у на эксклюзив и в понедельник выйдет номер с отрывками из первых двух рассказов. Так?
— Так!
Помолчали…
— Знаешь,
— Зачем? — удивилась заместительница.
— Во-первых мне Лапшин, что-то намекал про «Пионерку», а во-вторых, если этот пионер действительно не помнит куда носил рукописи, то ведь мог же он отнести их и в газету? Она ведь выпускает материалы как раз для его возраста. Логично?
— Более чем, позвоните, — согласилась с начальником Ольга Ивановна.
Через пол минуты его соединили с главным редактором газеты «Пионерская правда», товарищем Беловой Маргаритой Игоревной.
Заведя интересующий его разговор Саламатин получил полное заверение в том, что никакие сказки её газета печатать никогда не собиралась, не собирается и не будет!
Удовлетворённый ответом, Евгений Владимирович, попрощался и со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла.
— Не будут печатать?
— Нет!
— Хорошо.
— Кстати, — вспомнил о главном главред «Огонька», — а что цензор говорит? Почему не возмущается?
— А чего ему возмущаться-то? Он вообще, последние два дня не говорит почти ничего.
— Почему?
— Ему некогда говорить! Он по третьему кругу начал рукописи Александра Васильева перечитывать…
— Штудирует значит, ищет крамолу, — хмыкнул Саламатин. — И как у него успехи? Нашёл он какие-нибудь недостатки в повествовании? Может быть какие-то идеологические несоответствия?..
— Он сказал, что рукописи идеальны.
— Так и сказал? — не притворно удивился шеф. — Так, зачем же он их тогда перечитывает?
— Говорит, что повести ему очень понравились и он теперь будет читать, только их.
— Повести? Романы наверно, — поправил свою заместительницу начальник, не поверив услышанному, потому как цензор был придирчив как заноза и всегда цеплялся даже к маленьким мелочам.
— Правда был один нюанс… — вспомнив протянула Золотова.
— Ну, говори же, — поторопил её Саламатин, — что мне из тебя каждое слово, что ль вытягивать?
— Как вы, наверное, помните, — немедленно затараторила та, вняв словам руководителя, — в одном из романов присутствует слово ад… Это несколько идеологически неверно, и цензор собирался было это слово урезать…
— Вот как? Я тоже думал об этом…. Ну так и что? Слово ад убираем?
— Да нет, что вы… Это он сначала был не согласен, а когда прочитал рукопись целиком, то сказал, что лучшего
— Наш цензор? — вновь удивился главред вспоминая этого старого дотошного типа.
— Да, — подтвердила собеседница.
— Ничего себе! Ну ладно… Значит всё решено…
— Да, — согласилась Ольга Ивановна.
— Кстати, с обложкой-то определились? Где она? — поинтересовался главред.
— Через час будет готова.
— Что там изображено?
— На обложке Брежнев и два рисунка из рукописей.
— Хорошо. Как будут готовы, так сразу же утверждаю в печать и помоги нам Господь! — негромко проговорил Саламатин и подняв голову посмотрел на портрет Леонида Ильича.
Редакция журнала «Москва».
— Света, — сказал секретарше Лапшин, после того как повесил трубку. — А ну-ка быстро найди мне рукописи, которые недавно к нам приносил какой-то пионер по фамилии Васильев.
Конец 16 сентября 1977 года.
Продолжение романа завтра-послезавтра.
Глава 13
17 сентября.
Армянская ССР. Село Арени.
Саша.
Семнадцатого сентября четырнадцатого года, по Юлианскому календарю, Тиберий Клавдий Нерон принимает титул императора и имя Тиберий Цезарь Август, ну, а я в этот день спустя тысячу девятьсот пятьдесят три года продолжаю снимать фильм «Человек с Земли». Круг вновь замкнулся…
В семь тридцать утра, выйдя из дома пошёл к съёмочной площадке. Ребята ушли пятнадцатью минутами раньше, для того, чтобы порепетировать и, если нужно помочь протянуть провода от машины-генератора, до пещеры.
Подойдя к подъёму в гору увидел два припаркованных грузовика с генераторами. Рядом с ними стоял бензовоз и грузовик с будкой. Перед этой грозной колонной грузовиков стояла «Волга» Армена.
— Привет Саша, — увидев меня поздоровался компаньон в открытое стекло, затем вылез из автомобиля и сразу же пошутил: — Ты чего еле-еле ноги передвигаешь? Не проснулся, что ль ещё? Все уже давно там, — он показал на гору. — Мне Антон сказал, что ты вчера дал распоряжение всем быть в семь тридцать на рабочих местах, а сам опаздываешь, дискредитируя должность руководителя. Не хорошо!