Первый круг Ада
Шрифт:
– Ничего себе! – присвистнул Хаас, – что значит повреждения семьдесят процентов системы обеспечения?
– Это значит, что повреждена установка рекуперации воздуха. Кислорода осталось на семь часов пятьдесят три минуты и тридцать девять секунд.
Мне стало не по себе. Установка рекуперации превращала выдыхаемый нами углекислый газ в кислород. Без неё мы обречены на смерть.
– Сможешь починить? – поинтересовался я.
– Необходима посадка, специальные приборы и время, – ответил компьютер. – В данный момент я могу только починить систему навигации.
После этих слов раскрылись бронестворки, и у всех нас вырвался удивленный вскрик. Перед нами висел голубоватый шар планеты, явно земного типа. Вдали горела желтая звезда, до боли напоминавшая Солнце.
– Где мы? Дай координаты и охарактеризуй планетарную систему! – я кивнул Хаасу, и пальцы того забегали по клавишам.
– Кислород двадцать три процента, состав воздуха приемлем для дыхания. Вирусов не выявлено. Адаптация два дня. Координаты определить не могу… Вычисление гиперпространственных координат. Координаты определить не могу…
– Он не сможет, – проговорил Хаас, отрываясь от монитора, – все сканнеры вышли из строя. Мы сейчас почти ослепли и совсем оглохли.
– Но двигатели работают на тридцать процентов, этого хватит, чтобы приземлиться. А там починим! – возразила Мила.
– Починим… – усмехнулся я, – планета нам неизвестна. Судя по визуальному осмотру, у нее нет даже искусственных спутников, значит, ее обитатели, если таковые имеются, ещё не вышли в космос. Они помогут? Вряд ли. Но, ты права. Выход один – посадка. Иначе мы здесь задохнемся. Комп!
– Да, сэр!
– Мы сесть сможем?
Секундная заминка…
– Вероятность семьдесят процентов!
– Тогда вперед.
Нацепив громоздкие аварийные скафандры, мы устроились в креслах, которые сразу же обхватили нас ремнями безопасности. Бронестворки снова сомкнулись, и свет погас, остались только разноцветные мигающие лампочки на пульте, да бегущая строка на мониторе, за которой внимательно наблюдал Хаас.
Планета начала быстро приближаться, и вскоре мы вошли в атмосферу. Истребитель начал дрожать от вибрации постепенно замедляя скорость. Но вот тряска закончилась, и мы выскочили в нижние слои атмосферы.
Я смотрел на монитор. Высота триста километров, двести, сто, пятьдесят. Внезапно истребитель вновь задрожал, и я увидел, как на датчике температуры, столбик стремительно пополз вверх. Если бы не скафандры, нам бы пришлось тяжко.
Предупреждающе замигали индикаторы защитного поля, фиксируя стремительно опустошающийся уровень заряда. Мне стало не по себе. Скорость, с которой они падали, говорила о том, что через минуту, его и вовсе лишимся. И тогда мы разобьемся о поверхность планеты.
– Комп! – прошептал я, – полный автопилот. Все резервы топлива на генерацию энергии для щита. Должно хватить…
Следом за этими словами корабль вновь начало трясти. Казалось, он сейчас развалится на куски. Я почувствовал, как теряю сознание. Последнее, что я увидел, это синее безоблачное небо в обзорных экранах. После этого меня окружила темнота.
Глава 5
Очнувшись, я первым делом почувствовал дикую головную боль. Дрожащей рукой я нащупал в кармане скафандра коробочку с универсальными таблетками, и проглотил через силу сразу две. Боль отступила, и мысли в моей голове слегка прояснились. Я осмотрелся вокруг себя. В неверном мигающем свете аварийных ламп, я увидел покрытые паутиной трещин обзорные иллюминаторы, сквозь бронестворки пробивался крохотный лучик света.
Хаас свесив голову, полулежал на своём кресле. Мила, лежала рядом. Судя по всему, при переносе сквозь облако были повреждены её ремни безопасности, во время падения они отстегнулись, и её выбросило из кресла. Осторожно поднявшись, я радостью отметил, что мои руки и ноги двигаются свободно и относительно безболезненно, я подошёл к Миле. Убедившись, что она дышит нормально, я занялся Хаасом. К моему облегчению, навигатор был в порядке. Просто потерял сознание. Достав дежурную аптечку, я быстро привёл его в норму.
– Сели? – был его первый вопрос.
– Похоже на то, – сообщил я ему очевидное.
Раздался шорох. Мила приняла сидячее положение. Столкновение с землёй не прошло для нее бесследно. Шлем аварийного скафандра был разбит в дребезги, из рассеченной брови капала кровь. Негромко выругавшись, она посмотрела на нас. Хромая на одну ногу, она подошла к нам.
– Все живы, – констатировал я, – прекрасно! Теперь надо проверить как наш компьютер. Комп! Комп!
Ответом мне вновь было лишь молчание. Либо он снова втихую работает, не желая отвлекаться, либо слетел голосовой модуль. Я надеялся, что худшее – полное отключение интеллектуальной системы, не случилось.
– Сейчас, – Хаас уселся в свое кресло и пощелкал тумблерами.
Один из мониторов загорелся мерцающим светом, и на нём задвигались длинные колонки цифр.
– Сейчас разбудим, – пробормотал он себе под нос, и его пальцы пробежали по клавишам.
– Да, сэр! – внезапно раздался голос компьютера. Я чуть не подпрыгнул от испуга.
– Доложи обстановку! – осведомился я у Компа.
– Основные датчики и сенсоры выведены из строя. Есть повреждения корпуса. Восстановить герметичность бронестворок я смогу через пять часов. Исследовательский зонд цел, и я уже его запустил. Полные данные по планете будут через полчаса. Судя по показаниям немногих исправных сканнеров, вокруг нас лес. Приземление прошло удачно. Несмотря на то, что корабль сильно повреждён, вы живы!
– Это радует, – буркнул я, вылезая из громоздкого скафандра. Спутники последовали моему примеру.
– Атмосфера пригодна для жизни. Температура наружного воздуха двадцать семь градусов по Цельсию. Наличие опасных микроорганизмов пока не выявлено. Возможно передвижение без скафандра! – продолжил Комп.
– Что же, – Хаас внимательно посмотрел на меня, – не кажется ли тебе капитан, что не мешало бы прогуляться.
– Почему бы и нет? – усмехнулся я, – Мила, как ты?
– Справлюсь! – заявила та.