Первый особого назначения
Шрифт:
— Ладно, — сдался, наконец, Кузя. — Ладно, я прочитаю «Три пальмы» Лермонтова.
В красный уголок зашел Яков Гаврилович.
— Ну, товарищи пионеры, — сказал он, оглядев ребят с таким видом, словно собирался их удивить какой-то необычайной новостью, — как я обещал, так и будет. В воскресенье открываем красный уголок.
— В какое воскресенье? В это?
— Именно в это воскресенье. Инвентарь я выписал. Столы, стулья, диван, шкаф… Ну там шашки, шахматы, домино… А вы уж, как договорились, помогите все это на место поставить.
— Ясно, поможем! — воскликнул
— А когда же репетировать? — озадаченно спросил Шурик. — До воскресенья — только три дня.
— Что это репетировать? — с любопытством спросил Яков Гаврилович.
— Концерт, вот что, — ответил Женька. — Мы к открытию хотим концерт самодеятельности подготовить.
— Да ну? Концерт?
— Самый настоящий, — с гордостью подтвердил Степка.
— Ой, хорошее дело! Прямо замечательно придумали! Так что же? Может, по такому случаю перенесем открытие на неделю? А то как бы не сорвалось. Без репетиции.
— Ну вот еще! — возразил Шурик. — Незачем откладывать. Мы и так успеем. Сейчас же и начнем репетировать.
— Репетируйте, репетируйте, — одобрительно сказал Яков Гаврилович и заторопился уходить. — Не буду вам мешать. Только уж не забудьте: в субботу с утра приходите в контору за инвентарем.
— Придем обязательно! — прозвучал хор веселых звонких голосов.
Репетировать взялись сразу же после ухода Якова Гавриловича. Решили, что до обеда пусть репетируют чтецы, а после обеда Павлик принесет гармошку, и тогда уже покажут свои номера певцы и танцоры. Режиссером единогласно выбрали Шурика, и он, с важностью усевшись на стул посреди комнаты, несколько раз хлопнул в ладоши.
— Внимание! Начинаем!..
Но тут Степка сказал, что надо было бы сходить к Грише и проведать его. И вдруг случилось неожиданное.
— А давайте я схожу! — воскликнул Вовка.
— Ты? — этот изумленный возглас вырвался одновременно у Степки, у Тани, у Оли и Кузи.
— Ребята, наш Пончик решил покончить жизнь самоубийством! — закричал Женька. — Вовочка, пожалей своих бедных родителей!
— Ну тебя, — покраснев, отмахнулся Вовка. — Не хотите — и не надо…
— Помолчи, Женька, — одернул Зажицкого Степка. — А ты, Вовка, если правду сказал, то пойди. Ты только посмотри, как он там, не надо ли чего-нибудь, и назад. Нам скажешь, тогда уж кто-нибудь другой сходит.
Репетировали до обеда, репетировали и после обеда, когда Павлик принес гармошку.
Первыми показали свой танец Таня и Оля. Плясали они очень хорошо, то плавно пускаясь по невидимому кругу, разведя руки и лукаво подглядывая друг на друга, то сходясь и отступая назад мелкими шажками, чуть притопывая и уперев руки в бока… Степка следил за Таней с восхищением, хотя до сих пор, признаться, к танцам относился довольно равнодушно.
После Тани и Оли репетировали Костя и Лешка. Они взбирались друг другу на плечи, кувыркались и делали на полу стойки, становясь на руки. Женька схватил барабан и усердно начал подыгрывать Павлику.
Потом Лешка сказал, что он еще может сплясать на концерте танец чечетку, и действительно лихо отбил каблуками чечетку под Павликову гармонь и под неистовый Женькин барабан. Мишка не вытерпел и тоже пустился в пляс. Плясал он неуклюже, и ребята покатывались от хохота.
В разгар веселья в красный уголок пришел Вовка.
— Ну что? — спросил Степка. — Как Гриша?
— Ничего, — ответил Пончик. — Работает. — И с гордостью добавил: — Я ему помог — напильником заплатку зашлифовал.
Странное дело — Вовка вернулся от Гриши как будто бы не совсем таким, каким был до обеда. Какая-то неторопливость появилась в его движениях. Степка это заметил, но никак не мог объяснить себе, что это произошло с Пончиком.
Репетиция продолжалась. Впрочем, это была уже не репетиция, а настоящий концерт. Каждому вдруг захотелось спеть какую-нибудь песню или сплясать или попросту покувыркаться и подурачиться, изображая акробатов. День пролетел незаметно, и ребята разошлись по домам усталые, но очень веселые. На прощанье уговорились завтра прийти в красный уголок пораньше и снова порепетировать. Только Олег объявил, что не придет, потому что у него номер будет особый и к этому номеру нужно подготовиться.
Глава пятая
Утром, перед работой, Андрей заглянул в красный уголок и очень удивился, увидев ребят.
— Да вы теперь с самого рассвета, что ли, собираетесь? Иду по двору и слышу — голоса из окон. Думал сначала, что кто-нибудь чужой.
Ребята не видели своего командира уже несколько дней. Он был занят. А новостей за это время накопилось немало. Ведь Андрей еще не знал ни о предстоящем открытии красного уголка, ни о репетициях, ни о том, что ребята ходили в поликлинику и в исполком. Все эти новости Андрей выслушал очень терпеливо, хотя говорили все наперебой и орали что было мочи.
— Молодцы, что концерт готовите, — сказал он. — Молодцы, что в поликлинику и в исполком ходили. — Он улыбнулся. — Эх, братки, правильные вы ребята. Хорошо придумали — для Гриши комнату попросить. Пусть почувствует, что вокруг него живут не враги, а друзья. Человек всегда человеку другом должен быть. — Он обернулся к Хворину. — Надо бы нам, Леша, плакат покрасивее написать, объявление о концерте и об открытии красного уголка.
ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!
В воскресенье, 17 июля,
в 12 часов дня
состоится
ОТКРЫТИЕ КРАСНОГО УГОЛКА
В программе
БОЛЬШОЙ КОНЦЕРТ!!!
Просим приходить всех желающих.
Штаб первого особого назначения пионерского отряда.
Домоуправление
Вот что было написано в объявлении.
Часам к шести красный уголок был окончательно подготовлен к открытию. Мальчишки успели расставить все и подмести пол. Таня и Оля закончили сшивать тюлевые занавески, которые тоже, оказывается, были выписаны Яковом Гавриловичем как инвентарь.
— Вот это так уголок! — оглядевшись, радостно произнес Степка. — Смотрите-ка, ребята! Прямо дом отдыха! Или клуб!
— И правда дом отдыха, — согласилась Таня. — Уходить не хочется.