Первый рейд Гелеарр
Шрифт:
Я не ответил. Мне нечего было ей сказать. Я видел ее.
— Джес, не надо так. Видимо, он действительно тебя видел, как и в доке с кошкой. Вопрос только в том, кого же он действительно видел…
— Не хотела бы перебивать ваш мозговой штурм, — вмешалась молчавшая все это время Ковалёва, — но давайте решать проблемы по мере их поступления. Сейчас не мешало бы разобраться с той дюжиной чертей на камбузе. Что с ними делать?
— Как что? За борт их.
Все притихли. Джессика удивленно посмотрела на Алекса.
— А где же твое рвение спасти всех, кем бы они ни были?
— Джес, во-первых, кому как не
— Я подумаю.
Тут я заметил, что над экраном что-то проявляется. Но прежде чем оно приобрело четкие очертания, я понял, что это было. И судя по тому, что никто больше не обращал внимания, видел это опять только я. Красным цветом над лицом Алекса красовалась надпись: "Сементарис".
— Можно вопрос? — подал голос я.
— Ну, валяй, — ответил Алекс.
— У меня не так давно стало в голове крутиться одно странное слово. Поначалу я думал, что сам его выдумал, но сейчас начинаю в этом сомневаться. И мне кажется, что вам известно его значение…
— Не томи душу, — перебила меня Джессика. — Что за слово?
— Сементарис.
Они узнали его. Их лица стали медленно вытягиваться.
— Ни фига себе… — прошептал Алекс.
— Что ты сказал? — переспросила Джессика.
— Сементарис, — повторил я.
— Очень интересно! Какая же сволочь тебе его сболтнула? Подожди… ты хочешь сказать, что у тебя в голове сидит сементарис?
— Я не знаю, — честно признался я. Но то, как она сказала последнюю фразу уже не сулило ничего хорошего.
— Если у тебя сементарис, то это многое объясняет, хотя и порождает другие вопросы, — сказал Алекс. — Но вот откуда тебе известно это слово? Хотя не отвечай, я уже знаю, что ты скажешь.
— А можно все-таки уточнить, что это такое?
— Джес, объясни ему. А то мне уже пора.
Экран потух. Джессика смотрела на меня, не отрываясь. Все молчали. Наконец, я не выдержал:
— Что?
— Объясни мне пожалуйста, почему этот вопрос задал именно ты? Почему не подруга твоя, не Кармен, не Шон и не кто-нибудь другой? Почему именно ты…
— Да я откуда знаю. Что же такое этот ваш "сементарис"?
Джессика продолжала сверлить меня взглядом, не произнося ни слова. Но немного спустя начала рассказ:
— Сементарис — это такой ментальный робот. Его используют с целью повлиять каким-то определенным образом на человека, его решения и поступки, не прибегая к открытому внушению. До недавних пор считалось, что сементарис существует для того, чтобы свести человека с ума. Однако оказалось, что он способен не только на это. Просто, скорее всего, именно доведение до безумия ставили своей целью те, кто его использовал в большинстве случаев. По своей структуре сементарис напоминает компьютерный вирус, но только для разума. Его способен спроектировать и записать только очень сильный телепат. В отличие от других ментальных атак, эта не является прямой и практически не оставляет следа. Самое сложное — обнаружить факт присутствия сементариса. Но вот сделать с ним вряд ли что-то получится. По крайней мере, нам неизвестно, как от него можно избавиться, пока его программа не завершится. Сложно его обнаружить потому, что он прописывается не как обычно, внешними блоками памяти, а воспоминаниями. И ими же он оперирует. Наверно, не надо объяснять, что без толку перерывать все воспоминания человека в поисках сементариса, особенно если его от них отличить практически невозможно. Его ключевая особенность: он оперирует только памятью человека и его страхами. То есть, если у тебя сементарис, и в твоей жизни произошли какие-то страшные события, которые ты хочешь забыть, то, скорее всего, он будет давить на тебя именно этими воспоминаниями. А что тебе в большинстве случаев видится?
— Не что, а кто. Анжелина, — угрюмо ответил я. Мне уже было понятно, куда она клонит. — Причем я ее чаще всего вижу покойной, с порезами и кровью.
Джессика задумалась. Хотя мне показалось, что она уже все поняла, и просто оттягивает момент, чтобы что-то мне сказать. Что-то, что может мне не понравиться.
— Подождите, — сказала Кармен, — вы намекаете на то, что этот… сементарис… использует против него его же воспоминания связанные со смертью Анжелины.
— Как не прискорбно этого признавать, но напрашивается именно такой вывод, — мрачно сказала Джессика. Теперь она старалась не смотреть в мою сторону.
— А мне кто-нибудь объяснит более понятно, что это значит? — спросил Турсак.
— Это значит, что Билл либо присутствовал при смерти Анжелины… либо принимал в ней участие. Но только он этого не помнит…
— А-а-а, — медленно протянул Шон. И добавил: — Развяжите меня. Я не буду его трогать.
— Точно?
— Да. Я тут подумал и понял — мне его винить не в чем. У него с головой что-то не в порядке, но он единственный, кто за последнее время дал мне надежду вновь увидеть Сьюзен.
— То есть ты тоже веришь ему?
— Да. Я верю ему. Хочу верить…
Джессика подошла к Турсаку и положила ему руку на плечо. Зеленоватая масса, покрывавшая его, собралась со всего тела под ее ладонь. Шон встал, посмотрел мне прямо в глаза, кивнул и направился прочь из санчасти.
Я услышал шепот, но не понял, чей он, и подумал, что кто бы это ни был, обращался он не ко мне. Сказанное Джессикой мне абсолютно не понравилось. Чем бы ни был этот сементарис, но если он оперировал моими реальными воспоминаниями… Шепот настойчиво что-то повторял.
— Билл!!! — крикнула Джессика.
— Что?
— Я к тебе уже шестой раз обращаюсь, а ты — ноль внимания.
— Можно вопрос? А вы уверены, что сементарис использует только реальные воспоминания?
— Билл, постарайся не думать об этом сейчас. Я не знаю всех обстоятельств гибели Анжелины, но уверена, что даже если ты в чем-то виноват, то…
— Что "то"?
— Вот тебе, к примеру, то, что произошло со Сьюзен. У нас теперь нет убедительных доказательств ее смерти. А как раз наоборот. С Анжелиной могло быть тоже что-то неясное.