Первый удар (сборник)
Шрифт:
Я отвернулся. В голове было абсолютно пусто и стыло, на душе стояла осень, пальцы сами собой сжались в кулаки. С усилием я разжал их, глубоко вздохнул и медленно побрел вверх, обратно к станции…
И тут до меня дошло, что поезд шел с другой стороны. Не от станции, а к ней. Или у меня просто закружилась голова, и я перепутал стороны? Да нет же, он и в самом деле поднимался снизу, из выемки! То есть — оттуда.
Я остановился прямо на рельсах и помотал головой. Не хватало еще заблудиться, забыв направление, откуда пришел! Впрочем, проверить несложно – достаточно двинуться вслед ушедшему поезду, и через несколько минут вдалеке предстанут темные строения
Или я увижу что-то другое?..
07.96–10.97-07.07
Радий Радутный
Глубокая консервация
За каким дьяволом занесло меня в бундес – это загадка. В том числе и для меня самого. За зарплатой – да нет… вроде. По крайней мере, на кусок пива и бутылку хлеба хватало и там. За прогрессом – какой там прогресс… заплесневевшие бюргеры в общей массе своей напоминают… не буду говорить что. И так понятно. За новыми впечатлениями? Ну да, день или два они были новыми. Разве что немок потискать – впрочем, «O main lieber!» ничем особым не отличается от «О, какой он у тебя!».
Тьфу!
Скучно.
Одна старая моя знакомая, общаемся с которой сейчас исключительно по e-mail, время от времени присылает сплетни, в основном подпадающие под категорию «А помнишь?..»
– А помнишь Маринку, так она сейчас в Швеции, сняла какого-то тамошнего дипломата…
– А Валик, там, у себя в Японии, нашел на свалке телевизор и музыкальный центр, пыль сдул, поставил – работает!
– Игорь, представь, умотал на пару дней в Париж – да там и остался.
– Прикинь, Стас с Марком скинулись и купили «Сессну» подержанную, будут на выходных к Большому Рифу летать.
– Майк сейчас большой человек, в швейцарском банке софт ставит, а здесь, помнишь – бутылки собирал.
– А Ирка-то, Ирка! Представляешь, приезжала недавно с неким Пашей, жил в Кондратовской комнате. Во дела! Помнишь Пашу?
Не помню.
Почти никого не помню.
Вообще, жизнь как будто разделена незримой чертой на две половинки. Одна видится смутно, как будто в тумане, а вторая – вообще как за матовым стеклом. Вот бы еще разобраться, где проходит эта самая черта… может, для этого я и уехал?
Шеф фирмы, толстый такой шваб, почему-то считает меня большим знатоком то ли секретных служб бывшей родины, то ли ее культурных ценностей.
– Я, – говорит, – прочиталь недавно роман одного ваш афтор. Там реч идет о психотронный пушка, из который Ка-Ге– Беееее вроде как выстрелил, однако то ли не попаль, то ли оно не сработаль. Ты ничего не знаешь по этот поводу?
Конечно, не знаю. С аппаратными средствами я вообще не в ладах. Даже приемник для меня загадка. Впрочем, из всех радионовостей интересует меня обычно только прогноз погоды.
Зато программная часть – это да. Это я люблю и умею. Особенно сложное и большое, как та зараза, которая сейчас на Bundespost работает. И хорошо ведь работает!
Приятно.
А погода – наоборот, дрянь. То ли жарко, то ли наоборот, холодно. С утра был туман, потом мелкий такой дождь. Потом опять не-поймешь-что. А приемник несет откровенную чушь…
«А теперь о хорошем, – жизнерадостно заявляет ведущий. – То есть о погоде. Как подсказывает мне моя очаровательная коллега…»
Черт возьми, поневоле с ностальгией вспоминаются советские времена, когда если речь шла о погоде, то говорили-таки о погоде. А не перебрасывались плоскими шуточками с такими же плоскими коллегами.
«Погода нас сегодня радует…» – обмен шуточками, кажется, завершился. Или еще нет?
Кажется, нет. Потому что:
«…Над всей планетой сегодня чистое, ослепительно-светлое, абсолютно безоблачное небо! Вы слышите меня, дорогие радиослушатели, – над всей планетой безоблачное небо! Над всей планетой…»
Ну вот.
Что-то мне это напоминает.
Вместе с воспоминаниями появляется непреодолимое желание выйти. Некоторое время я сопротивляюсь – чисто из вредности. Но очень недолго – потому что знаю пределы, после которых вредность начинает называться саботажем.
Во дворе посольства толпа, но толпа организованная. Я становлюсь в очередь и называю фамилию человеку с ноутбуком. Тот недовольно кривится и ворчит что-то насчет опоздания.
А я тут, спрашивается, при чем? Как разбудили, так и пришел.
Получаю автомат.
Старичок с аккордеоном, обычно играющий сентиментальные бюргерские мелодии, уже сориентировался и над внезапно опустевшей strasse несется родное:
По дорогам знакомым,За любимым наркомом,Мы коней боевых поведем!Bundespost уже остановлена, но все же согласно старой традиции следует занять все почты, мосты, телеграфы… в общем, все как в двадцать третьем году.
Но с одной разницей.
На этот раз —
Все у нас получится.
И. Д. Бугайенко
APOCALYPSE RETURN… или О пробуждении национального самосознания
Посвящается К.А.Р., без которого эта вещь никогда не появилась бы на свет.
«Мы были, есть и будем булгарами!»
Пролог
Граждане!
В связи с полным обесточиванием города и невозможностью быстрой подачи электроэнергии, для сохранения законности и правопорядка и обеспечения безопасности населения в городе вводится чрезвычайное положение и объявляется комендантский час с 20:00 до 6:00. Всякий, находящийся в это время на улице без письменного разрешения комендатуры, будет задержан до выяснения. Лица, застигнутые при попытке мародерства, будут расстреливаться на месте. Просьба сохранять спокойствие и выключить воду, газовые и электроприборы.
8
Эпиграф представляет собой полный текст редчайшего документа так называемого «допаденческого периода» («Vorfallenszeitraum» – см.: Alpdruck L. V. Zur Periodisation den Vorund Fruhfallenszeitraume in Mitteleuropa // Geschichte und sprachwissenschaftliche Quellen. Bd.5, Sulzbach-Rosenberg, 467. S. 215).
Сохранилось три экземпляра этого документа, из них только один – Хельсинкский – полностью (место хранения – Национальный музей Финляндии, Ni NMF-16280). Частично разрушенные экземпляры имеются в Центральной библиотеке Восточного филиала Финской Академии Наук в Москве (фонд R14, дело 628, лист 36) и в Мемориальной библиотеке Храма Истока в Елабуге (архив Куокки Ээстомяйнена, дело 16, лист 7).
Древность текста неоднократно подтверждена многочисленными экспертизами. Документ несомненно подлинный, о чем свидетельствуют архаичность языка, использование вымерших терминов (типа: «электроэнергия», «обесточить» и т. п.), а главным образом, то, что воззвание напечатано на ископаемой пишущей машинке модели «Листвица» (см.: Сидоренко М. С. О новых находках печатных устройств середины II – конца I в. до п. // Российская археология. 430. № 4. С. 27. Табл. Е).
Личность автора воззвания до настоящего времени не установлена. Фамилия «Гараев» не упоминается ни в одном другом документе допаденческого и раннепаденческого периодов; воинское звание «полковник» до сих пор существует в вооруженных силах Киевской Руси и полурегулярных формированиях Украинской Таманской Республики.