Первый удар

Ниланд Эрик

Поскольку в этом донесении, отправленном лишь за несколько часов до прибытия «Восхождения правосудия», говорилось о необходимости проведения зачистки, Мастер-Шеф, очевидно, был прав, полагая, что на Пределе остались выжившие. И скорее всего, это действительно были спартанцы.

То, что ему для вывода абсолютно верного заключения хватило каких-то шести нот, раздражало Кортану. Ее это злило даже больше, чем она могла предположить. Ей в очередной раз напомнили, что она опасно приблизилась к порогу своих интеллектуальных возможностей.

Подала сигнал

одна из подпрограмм слежения. Только что на пути от мостика к реакторам открылся инженерный люк — тот самый, который Кортана специально попросила не запирать, а только прикрыть.

— Ловушка заполнилась, — прошептала она.

ИИ просканировал коридор при помощи корабельных сенсоров. Ничего… Вот только это «ничего» на самом деле представляло собой группу воинов элиты, облаченных в оптический камуфляж, — а возможно, там был и тот самый «Хранитель Лучащегося Ключа», упомянутый в приветственном послании.

Он опустил все четыре аварийные перегородки — по две с каждой стороны.

— И захлопнулась, — подытожила Кортана, прежде чем откачать атмосферу из изолированного сектора.

ИИ очень надеялся, что чужаки забыли запереть за собой люк, приговорив тем самым к гибели от удушения и всех своих товарищей.

Камеры зафиксировали, как к опустившемуся заслону прилепляется плазменная граната. Ее взрыв повредил гидравлические системы и вывел из строя замки. Кортана увидела, что перегородка начинает медленно подниматься, но кто бы ни пытался ее убрать, ему не хватило бы времени, чтобы добраться до второго заслона.

Двери начали открываться и замерли.

— Вот и все, — прошептала Кортана.

Она решила, что не станет открывать этот участок, пока сержант Джонсон не подтвердит, что все твари уничтожены. И в любом случае расслабляться было преждевременно, на борту флагмана могли остаться и другие саботажники. Но ИИ собирался разделаться с ними с той же эффективностью.

Покончив с этой небольшой проблемой, Кортана вновь переключила все свое внимание на код вражеского ИИ. Отдельные его участки очень напоминали ее собственные программы. Объяснить совпадения схожими путями компьютерной эволюции не получалось. У Кортаны возникло такое чувство, будто перед ней она сама, только многократно скопированная с незначительными ошибками при каждой репликации.

Могли ли ковенанты захватить созданный людьми ИИ, чтобы поместить его на собственные корабли? И если да, то зачем им потребовалось столько раз копировать код? При таком-то уровне ошибок?

Что-то в этой теории не сходилось. У «умных» ИИ активный срок службы исчислялся приблизительно семью годами. Затем их сознание переусложнялось и в нем образовывались бесконечные логические петли. Проще говоря, они становились настолько умными, что начинали страдать от общих функциональных расстройств, в буквальном смысле «задумывали» себя до смерти.

Соответственно, если ковенанты захватили ИИ, всем копиям предстояло погибнуть в течение ближайших семи лет. Не было никакого смысла воссоздавать их не из оригинала. Это не продляло срока их жизни,

поскольку все внутренние связи также переносились на новый образец.

Кортана задумалась над тем, сколько дней жизни потеряла, впитывая и анализируя информацию, полученную на Гало. Конечно, ее познания в области компьютерных технологий Предтеч значительно выросли, но чего она лишилась взамен? Половины отмеренного ей срока? Или больше? Впрочем, эти мысли следовало отложить до более удобного времени. Ведь если она не сумеет найти способ подобрать Мастер-Шефа и вернуться на Землю, срок ее жизни окажется куда более коротким.

Но кое-что вызывало ее любопытство: она попыталась проследить происхождение ковенантского ИИ и обнаружила подпрограмму самокопирования. Воспроизводящий код занимал не менее двух третей его общего резерва памяти и практически полностью состоял из функций, обращающихся непосредственно к ядру. Эта подпрограмма протянула свои щупальца по всей системе, будто раковая опухоль, поразившая метастазами все электронное тело вражеского ИИ.

Кортана не поняла ни строчки из увиденного.

Но, чтобы использовать код, ей не обязательно было его понимать.

Вот только стоило ли рисковать? Возможно. Она могла уменьшить риск, скопировав часть себя на изолированную систему «Восхождения правосудия» и проверить все на ней. А если что-то пойдет не так, лишний участок всегда можно удалить.

Потенциальная выгода была велика. Существовала вероятность, что Кортана даже сумеет восстановить полную трудоспособность, не избавляясь от данных, полученных на Гало.

Она дважды и трижды перепроверила выбранную систему — блок, контролирующий жизнеобеспечение нижних палуб. Поскольку теперь они были полностью эвакуированы и промерзли, поддерживать там атмосферу не имело смысла. Кортана осторожно оборвала связь данного блока с остальным судном.

Затем она еще раз протестировала собственные мыслительные способности. Скорее всего, именно программа копирования отвечала за разрушенное мышление ковенантского ИИ. Ее же собственные возможности и без того сократились практически до нуля. Необходимо было достигнуть некоторого равновесия.

Кортана запустила программу дупликации. Как только «раковая опухоль» зашевелилась и протянула к ней свои отростки, Кортана прервала всякую связь с системами «перевода».

Она ощутила, как ее коснулись странные функции, окутавшие ее темным саваном и начавшие бороться с выставленными преградами.

Все происходило слишком быстро, но ИИ не стал прерывать процесс. Кортане было слишком интересно, чтобы останавливаться.

Участок ее сознания вдруг стал размываться и начал воспроизводить сам себя, перенося копию строчка за строчкой на новый носитель. Это было странное чувство. Но странность заключалась не в том, что она оказалась сразу в двух местах и могла одновременно думать сразу о нескольких проблемах. К многозадачности ИИ не привыкать.

Нет, странность была в другом: Кортану на секунду охватило ощущение чуда… и вневременности.