Перья
Шрифт:
Моя челюсть отвисла в очередной раз.
– Неправильно удерживать меня против воли.
Джаред вышел обратно босиком, одетый в черную футболку и зауженные черные спортивные штаны. Он не казался человеком, у которого есть спортивные штаны, как и тем, кто запирает женщин. Нет, это неправда. На самом деле он казался способным на любую жестокость.
Джаред провел рукой по волосам, которые по мере высыхания вились все сильнее.
– Кажется, ты считала, что у меня есть моральный компас, – он взялся за ручку французских дверей,
Я сжала кулаки, страстно желая ударить Джареда по руке. Он вызывал во мне худшие чувства. К счастью, из-за злости нельзя потерять перья. А вот из-за удара можно. Поскольку Джаред не возвращался, я отправилась за ним.
Я ворвалась на узкий каменный балкон, залитый лунным светом. Моим глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к темноте. И еще одно, чтобы заметить Джареда на шезлонге.
– Позволь мне уйти, и ты больше никогда обо мне не услышишь, – бешеные удары сердца сотрясали мое тело. – Обещаю.
Мужчина повернул голову, чтобы посмотреть на меня.
– Конечно, Перышко, иди вниз.
– Я имею в виду не твою спальню, а дом.
Джаред посмотрел на свои наручные часы.
– Сигнализацию отключат через пять часов, чтобы впустить просителей. Тогда ты сможешь уйти.
– Почему?
– Что почему?
– Почему ты не можешь выключить сигнализацию сейчас?
– Код от системы сигнализации есть только у Амира и Мими. А они отсыпаются после вчерашнего праздника.
Похоже на ложь. Как он мог не знать код сигнализации в собственном доме? Я осмотрела внутренний дворик и заметила движение в сумраке – охранник. Я подошла к каменной балюстраде и на глаз измерила высоту падения.
– Последний человек, который спрыгнул с моего балкона, сломал позвоночник.
Я замерла.
– Не переживай. Его страдания продлились недолго. Мой охранник всадил ему пулю в череп.
Мой рот приоткрылся.
Джаред перевел взгляд на простирающееся над нами небо. Ни одна звезда не пронзала холодную тьму. Как и в Нью-Йорке, звезды затерялись в смоге и вечно горящих городских огнях.
– И прежде чем начнешь проповедь, знай, он был киллером, которому заплатили за мое убийство.
– Пустили бы твои охранники пулю в голову и мне, если бы я попыталась сбежать?
Джаред сцепил пальцы на животе.
– Если я им прикажу, то да.
– Ты бы приказал?
– Ты хочешь убить меня, Перышко?
Я покачала головой.
– Тогда тебе не о чем беспокоиться. А теперь почему бы тебе не присесть на другой шезлонг и не рассказать обо всем, что мне следует изменить в себе?
– Мне и стоя неплохо, – коротко ответила я.
Джаред перевел взгляд на мою обувь.
– На таких-то каблуках?
Я прислонилась бедром к грубым каменным перилам.
– Расскажи мне о том, как это работает. За какой помощью люди обращаются к тебе?
– Все по-разному. Но
– Люди приходят к тебе за подаяниями?
– Ты выглядишь удивленной.
Просить милостыню на станции метро – это одно. Но протягивать сложенные лодочкой ладони главарю мафии – совсем другое. Не говоря уже о том, что деньги Джареда, вероятнее всего, были запятнаны кровью.
– Что ты просишь взамен?
– Ничего.
Будь это правдой, это означало бы, что он великодушен. А великодушие стирало очки грешности. Однако с момента занесения в Систему Оценки его уровень никогда не колебался.
Тогда до меня дошло почему – деньги были не его. Грязные деньги перечеркивали любое доброе дело, совершенное с их помощью.
– А физическое возмездие? В чем оно заключается?
– От избиения супругов до запугивания боссов.
– Ты отвечаешь за избиение или запугивание?
– Каким бы героем я был, если бы не занимался спасением?
И вот мы снова вернулись к его комплексу Робин Гуда.
– Ты проверяешь информацию заявителя, прежде чем отправиться в бой с оружием наперевес?
– Я знал, что ты считаешь меня аморальным, но не думал, что и дураком тоже.
Я вздохнула.
– Я не считаю тебя глупым, Джаред. Вероломным, расчетливым, властным, но не глупым.
– Спасибо.
Я пододвинулась, потому что камень впивался мне в ногу.
– Это не комплимент.
– Мой дядя тоже таким был. И даже больше.
– Кажется, ты боготворил его?
Джаред улегся на сцепленные за головой руки.
– Он добился всего сам. Бросил школу в тринадцать лет, затем шесть лет проработал на конезаводе под Парижем. Он начал с того, что разгребал лошадиное дерьмо. А затем стал дрессировать их. Одна из лошадей в итоге била все рекорды два года подряд, заработав конюшне миллионы [34] . В благодарность владелец дал моему дяде пять тысяч евро [35] . Пять тысяч евро, – Джаред фыркнул.
34
1 000 000 евро 60 450 000 рублей.
35
5000 евро 300 000 рублей.
– Ему могли и вовсе ничего не дать.
– Ах… вечный голос разума.
– Я не имела в виду, что он не заслуживал большего.
– Нет, ты намекнула, что он должен был быть благодарен за эту подачку.
Я пожала плечами.
– Итак, как он прошел путь от дрессировщика лошадей до, – я кивнула в сторону двора, – этого?
– Почему бы тебе не присесть? У меня от тебя сводит шею.
– Уверена, твоя шея в полном порядке, – сказала я.
– Ты безжалостна.
Я закатила глаза.