Перышко из крыла ангела
Шрифт:
— Ты будешь солисткой? А что у тебя с лицом? Кто тебя так? — Девушки забрасывали Лукрецию вопросами.
— Несчастный случай, — ответила она, все больше деревенея всем телом.
— Может, издалека не будет видно… — не очень уверенно предположила одна из танцовщиц.
— А откуда ты Милу знаешь? Вы учились вместе? — спросил ее кто-то.
«Хорошо же я выгляжу, — про себя усмехнулась Лукреция, — если учесть, что Мила тянет на все пятьдесят».
— А как тебя зовут?
— Лукреция.
— Ого! Ты что, стриптиз танцуешь? Там обычно такие имена, — засмеялись девушки. — Хотя это и неудивительно, раз ты подруга Милки!
— Нет, я не танцую стриптиз, это мое настоящее имя, — ответила Лукреция.
— Прикольно! А наш танец знаешь? Не подведешь? — уточняли они, потому что для них это было важно.
— Я выучила каждое движение. Кажется, разбуди меня ночью, так я спросонья все повторю, — заверила их Лукреция.
— Ладно, отведите ее в гримерную и дайте сарафан Людмилы, — сказала одна из девушек, по-видимому, главная. — И губы поярче ей накрасьте! А так макияж — норма!
Очутившись в гримерке, Лукреция выдохнула и выпила успокоительное, что ей дала аптекарша Тамара. После этого еле влезла в узкий сарафан Люды, который на Лукреции просто трещал по швам. При этом стерла половину грима, который наложил визажист. Проступил фингал под глазом. Явственно так проступил, нагло.
— Припудри меня! — попросила Лукреция пробегающую мимо танцовщицу.
Та, с большим сомнением посмотрев на Лукрецию, как смогла припудрила ей лицо первой попавшейся пудрой. Лукреция стала похожа на гейшу с красными губами. Дальше начались проблемы с кокошником. Из-за шишки на лбу он налезал исключительно криво.
— Голова, что ли, нестандартная… — растерялась девушка.
— А черт с ним! — отмахнулась Лукреция.
В это время из микрофона раздался голос, приглашающий ансамбль на сцену.
Лукреция вставила линзы, наспех приклеила на жвачку зуб и выбежала из гримерной.
Хоровод пошел, а точнее поплыл, так же как поплыло изображение перед глазами Лукреции. Ведь она не знала, что если зрение у нее минус пять, то линзы нужны на диоптрию меньше, а потому не на шутку испугалась. Кроме того, у нее внезапно закружилась голова и появилась слабость в ногах. Уж не от выпитого ли успокоительного коктейля?
— Лукреция, тебя шатает! Ты часом не выпила?! — зашептала одна из девушек.
— Нет, — покачала головой Лукреция, от чего ее зашатало еще больше.
— Там, в зале, наш руководитель Владимир Алексеевич и тот миллионер, от которого все зависит. Будь внимательнее!
В эту минуту в глаза ударил свет, Лукреция в неподходящих линзах потеряла ориентацию во времени и пространстве. И началось…
— Спасибо, что пришли, — с заискивающей улыбкой произнес Владимир Крапивин и склонился перед Кристианом в почтительном поклоне. Менеджер ансамбля все же решил явиться на просмотр и лично поприветствовать человека, который решит его судьбу и судьбу девчонок.
Родионов не хотел никого просматривать. У него уже давно были помощники для такого случая. Но отказать Егору он не мог. Настроение у Кристиана было ниже нуля, но он старался не подавать вида, а с приклеенной улыбкой уселся в мягкое кресло и устремил взгляд на сцену.
Зазвучала музыка, свет в зале погас, и на сцене стали появляться девушки в длинных голубых сарафанах и в кокошниках с блестками. Солистка с первых же тактов привлекла к себе внимание Родионова. Внешность ее завораживала: белое лицо, красная помада, совершенно ненормальный взгляд и очень напряженная улыбка. К тому же, не успев выйти на паркет, она распласталась на полу этакой морской звездой. Правда, быстро вскочила на ноги и повела хоровод в сторону берез, вокруг которых девушки и должны были нарезать свои милые «восьмерки» и круги. Всего берез было три, и горе-солистка умудрилась врезаться в каждую… Каждый раз ее успевали подхватить подруги по танцу, и хоровод плыл дальше, причем солистка слегка прихрамывала.
Владимир Крапивин, изменившись в лице до неузнаваемости, сполз на пол и на четвереньках начал пробираться к выходу из зала. Но Егор с Кристианом этого даже не заметили. Открыв рты, они смотрели на сцену. Плохое настроение у Кристиана как рукой сняло.
— Профессиональная танцовщица, говоришь? — усмехнулся Кристиан. — Заметно…
В конечном итоге под истерический хохот в зале Лукреция все же завалила одну березу. Даже музыканты стали играть фальшиво и все ее «коленца» отмечали барабанными ударами, словно ставя жирную точку.
Девушки делали вид, что ничего странного не происходит, и продолжали мужественно танцевать. На финальном аккорде они достали из кармана синие платочки, чтобы взмахнуть ими и поклониться публике. Лукреция этого не знала, на диске танец заканчивался без платочков. Но все же сунула руку в карман и обрадовалась, что нащупала там какую-то материю. Не раздумывая, она резко взмахнула рукой и… поймала на себе полный ужаса взгляд соседки. Вместо синего платочка Лукреция сжимала в руке мужские семейные трусы в горошек. Оркестр затих.
Лукреция поняла, что должна как-то объясниться или хотя бы извиниться и сделала два шага вперед. Буквально два шага. А больше и не требовалось. Лукреция рыбкой нырнула в оркестровую яму и вырубилась.
Глава 8
В жизни бывают такие моменты, когда хочется как можно дольше оставаться в бессознательном состоянии, и возвращение сознания, а главное, памяти совсем не радует. А еще лучше, чтобы тебя заморозили лет этак на сто, как в фантастическом фильме, и когда ты очнешься, никого из свидетелей твоего позора не будет уже и в помине. Но, к сожалению, пока такое остается за гранью фантастики.
Сознание вернулось к Лукреции, но открывать глаза она долго не решалась, да и боялась. Кто-то постоянно брызгал на нее водой и хлопал по щекам так, что они уже горели. «Ну что ж, расплата неминуема, рано или поздно, какая разница», — подумала Лукреция и открыла наконец глаза. Она лежала в зале театра на сдвинутых стульях, а над ней стояли абсолютно незнакомые люди. Один мужчина — с очень выразительными глазами и странным выражением на красивом лице — сразу привлек ее внимание.
— Вы как? — спросил он Лукрецию.