Перышко из крыла ангела
Шрифт:
Легко сказать — уснуть. Лукреция промучилась два часа, пока ей не сделали укол снотворного, и она заснула аккурат под утро, когда и приехал Кристиан, бодрый и отдохнувший, словно и не мотался ночью по больницам. Лукреция же чувствовала себя как разбитое корыто.
— Ну и какая из тебя работница? Посмотри на себя! Не хотел бы я, чтобы ко мне пришла такая сотрудница в офис. Избитая, в нервном стрессе и которая хочет спать.
— Хорошо, что я работаю не на тебя, — зевнула Лукреция.
Она собралась, поцапалась с медперсоналом, который тоже не понимал, зачем она так рано уходит из больницы, но Лукрецию было не остановить.
В машине у Кристиана тихо играла музыка и работал климат-контроль. Лукреция попросила, чтобы он сделал температуру повыше.
— Здесь и так как в печке! — покосился на нее Кристиан.
— Не знаю. Меня как выбросили голую на снег, так я все и мерзну.
— Водкой надо было растереться, — посоветовал Родионов.
— Что ж вчера не растер? — спросила Лукреция.
— Дочь рядом была, — усмехнулся Кристиан.
— Дочь у тебя прикольная, — кивнула Лукреция.
— Вот именно — прикольная! Вся в мать!
— Неправда! Она похожа на тебя! — возразила Лукреция, замечая, как ему приятно это слышать.
— Внешне, может быть… Но характером вся в мать! — остался Кристиан при своем мнении.
— Она любит вас обоих, и это нормально. А почему вы разошлись с женой? — спросила Лукреция.
— Надеешься, я скажу, что был полным негодяем, бабником, козлом и подонком? — усмехнулся Кристиан. — Да еще работа такая…
— Какая?
— В шоу-бизнесе. Так вот, все это правда. Я именно такой и есть.
— Какая самокритичность, — даже не поверила своим ушам Лукреция. — Обычно мужчины так не говорят.
— Я достаточно самокритичен, чтобы говорить о себе как угодно. Но я переживаю за Алену и делаю все, чтобы она не чувствовала, что у нее неполная семья. Возможно, излишне балую.
— Это нормально. Единственная дочь. Не так часто видитесь, да и хорошая она у тебя! Совсем не заносчивая, добрая, искренняя и трогательная.
— Спасибо, коль не шутишь, — покосился на нее Кристиан.
— Я совершенно серьезно, я же с ней пообщалась, — ответила Лукреция.
— Я ею горжусь. Я мог бы купить ей будущее, причем любое, а она предпочла хорошо учиться и получать образование сама. Я ею горжусь, — повторил Кристиан.
— Мы уже скоро подъедем. Надеюсь, повторения цветочной лихорадки не будет? — спросила Лукреция.
— Не надейся, я упорный.
— Упрямый, — поправила его Лукреция. — Как твоя дочь, которую ты за это ругаешь.
Кристиан усмехнулся, а Лукреция поинтересовалась:
— А зачем тебе все это?
— Что?
— Ухаживать за такой теткой, как я, — пояснила она.
— А почему бы и не поухаживать? Ты сразила меня наповал своим сольным танцем! Да и вообще, женщина интересная. Я бы сказал, своеобразная…
— А почему ты больше не женился? — спросила Лукреция, чтобы не выдать своего смущения от слов Кристиана.
— Сегодня что, вечер откровений? Точнее, утро. Я не захотел, чтобы подонок, бабник и козел испортил жизнь еще какой-нибудь женщине.
— Так про тебя говорила бывшая жена? — спросила Лукреция.
— Говорила. Она много чего говорила сгоряча, а потом просила меня вернуться, но я уже поверил ей, что не создан для семейной жизни.
— Сильно втянулся… — отметила Лукреция.
— А ты что на меня так смотришь? Может, замуж за меня хочешь? Так я бы рассмотрел твою кандидатуру…
— Чего так? — удивилась Лукреция. — Сильно танец зацепил? Так не эротический же?
— И это тоже, — улыбнулся Родионов.
— А еще что? — допытывалась она.
— Впервые какая-то женщина понравилась моей дочери. Обычно она просто ревновала и чувствовала себя рядом с моими подружками не в своей тарелке.
— Это настораживает, — посмотрела на его красивый профиль Лукреция.
— Настораживает то, что я не могу тебя забыть, все время думаю о тебе.
— Я не верю в искренность, — ответила она.
— Вообще? Или только в мою? — спросил Кристиан.
— И вообще, и в твою тем более.
— Как знаешь, но я не отступлюсь, — сказал Кристиан, сворачивая на нужную улицу. — Я упорный.
— Упрямый… — поправила его Лукреция.
Оказалось, что к зданию архива подъехать было невозможно. Главные двери были нараспашку, из них на носилках выносили тело в черном пластиковом пакете. «Скорая», полиция…
— Что это? — спросил Кристиан.
— Я не знаю…
— Кто-то «дал дуба» в вашем архиве? Может, посетитель? — предположил он.
— Для посетителей еще рано. Господи, неужели кто-то из сотрудников? — ахнула Лукреция.
— Вот к чему может привести рвение прийти на работу в любом состоянии! — заметил Кристиан.
— У нас такой пожилой персонал! Кто же?! — запаниковала Лукреция. — Ты пойдешь со мной?
— Конечно. Я тебя не брошу.
Кристиан вышел из машины и помог выйти Лукреции. Она поспешила в архив, Кристиан следовал за ней.
Навстречу Лукреции выбежала одна старейших сотрудниц Варвара Никитична.
— Ой, Лукреция! Горе-то какое! Лукреция, что же делать?!
— А что случилось-то? Я ничего не знаю, — растерялась Лукреция.
— Лешку убили! — выдохнула Варвара Никитична, прижимая руки ко рту.