Пёс имперского значения
Шрифт:
Иногда американцы просыпались и наведывались в купе к Александру Фёдоровичу, и партию приходилось откладывать для участия в русской народной забаве под загадочным названием opokhmelka. Такса не приглашали, но он с пониманием отнёсся к причудам столь достойных людей. Тем более случались они всё реже и реже, а продолжительность всё меньше и меньше. Гости быстро доходили до кондиции и уползали по местам, а повеселевший и слегка разрумянившийся председатель возвращался к шахматам.
За такими вот интеллектуальными развлечениями
— Это специально так делается, — пояснил Хаммер, стараясь не дышать на пожилого гарсона, несущего их чемоданы. — Мозг американца устроен так, что в непривычной для него обстановке может попросту выключиться. Поверьте, Александр Фёдорович, Соединённые Штаты никогда не начнут войну с Россией, предварительно не настроив там своих забегаловок и не завалив прилавки магазинов "кока-колой". Солдаты элементарно откажутся идти в бой, если их не будут окружать знакомые с детства вывески и этикетки.
— Забавно, — ответил Беляков, остановившись у двери своего номера.
— Простите, после коньяка меня всегда тянет на философию.
— Ничего. А что вы думаете о русских?
— Я о них не думаю. Они и без меня такого надумают! Русские вообще странный народ. Только вы можете сломать что-то хорошее и вполне нормально работающее, чтобы на этом месте попытаться построить более лучшее. Причём с сомнительной перспективой, что построите вообще, а не бросите на половине, потому как найдёте себе более увлекательное занятие. У вас даже столицы две!
— Три, — обиделся Александр Фёдорович.
— Да, извините, забыл про Нижний Новгород. Петербург — голова России. Всегда что-то придумывает. Москва — это сердце, большое и доброе. Поэтому делает всё не советуясь с другими частями тела. А кошелёк за причуды расплачивается, с завидной регулярностью выступая в роли спасителей от последствий авантюр.
— Это мы можем, — кивнул председатель и взялся за ручку двери. — Значит, завтра едем смотреть завод?
— Мистер Смит обещал прислать машину к часу дня, — Хаммер посторонился, пропуская вспотевшего гарсона, наконец-то дотащившего его чемодан. — Не проспите.
— Постараюсь, — пообещал Беляков и прошёл в номер.
И Такс прошёл. Но не просто, а с чувством гордости за будущий родной город, в котором никогда ещё не бывал, но успел заранее полюбить. И так вдруг захотелось ему совершить хоть что-то героическое, спасти кого, что лапы сами пошли обратно к выходу. Обретённой Родине нужно соответствовать.
— Решил прогуляться перед сном? Назад дорогу найдёшь? — спросил Александр Фёдорович, выпуская четвероногого друга в коридор. — И поосторожнее, пожалуйста. Здесь водятся злые ирокезы и эти… как их там… подлые гуроны. Я в книжках читал.
Последняя информация привела Такса в совершеннейший восторг. Вот он — неведомый враг, от которого нужно всех спасти. И если с гуроном всё было понятно — судя по названию они должны были походить на чёрный и липкий гудрон, применяемый для изготовления асфальта, но как же
Старый Джимми Хендрикс спокойно покуривал на посту любимую трубочку, вырезанную из кукурузного початка, что было вполне простительно. Ведь он не солдат, а работу свою выполняет на совесть. Да и заключалась-то она в охране трёх громадных цистерн с патокой, стоявших на окраине железнодорожной станции. В отличии от обычных, перевозимых по рельсам, эти являли собой сооружения поистине циклопические, и постоянно приманивали к себе воришек, пытавшихся умыкнуть под покровом ночи ведро-другое сладкого содержимого, чтобы согнать из него недурной самодельный виски.
Но Джимми всегда был начеку, и не оплаченные звонкой монетой попытки пресекал строго. В нынешние тяжёлые времена пожилому, сорокалетнему, негру очень трудно найти хоть какую-нибудь работу, а потерять — проще простого. Вот и сейчас он насторожился, услышав в темноте подозрительные звуки.
— Кто здесь?
Ответом была тишина. А потом звуки возобновились, и на освещённом фонарём пятачке появилось что-то, напоминающее крокодила. Только с ушами. Таких зверей Хендрикс ещё не встречал.
— Ты кто?
Неведомое существо не ответило, а стремительно бросилось вперёд. Выстрел в ночи показался нестерпимо громким и ярким.
Такс издалека приметил курившую трубку фигуру с большим ружьём, отдалённо напоминающую человеческую, и теперь размышлял, подходит ли тот под определение гудрона. И если да, то насколько подлого? По внешнему виду вроде бы вполне соответствует. Чёрный, страшный, и прячется в темноте, вынашивая коварные планы. Пёс решил подойти поближе. Предполагаемый противник насторожился и выкрикнул грязное ругательство. Ничем иным это его "ху ар ю" быть не могло. Несомненно гудрон. И обязательно подлый. С которого места приступить к спасению мирно спящих жителей?
Защитник американских городов вышел под свет фонаря и пригляделся к врагу. Похож на обычного медведя, вставшего на задние лапы. И что тут думать, если технология охоты на них уже неоднократно опробована? Такс с разбегу ухватил противника за самое уязвимое место, и гудрон от испуга выстрелил. Заряд крупной дроби ударил в цистерну, но не пробил её, а только заставил загудеть. Показалось даже, что исполинская ёмкость задрожала от пробежавшей волны.
Над головой что-то хлопнуло пистолетным выстрелом и с визгом унеслось в ночь. И ещё раз. Пёс разжал челюсти и отпрыгнул в сторону. Видимо на помощь к врагу спешили злые ирокезы. Но нет, вот злодей посмотрел вверх и опять заорал. На этот раз, если Такс правильно перевёл с американского, про заклёпки.