Пёс войны и боль мира
Шрифт:
— Мне очень хотелось бы этого, но я должен найти Филандера Гроота так быстро, насколько это возможно. Это часть моего договора.
— Ну хорошо. Отправляйтесь по дороге, которая ведет из города на запад. Вы достигнете леса. В этом лесу есть широкая просека, где стоит одинокий засохший дом. Филандера Гроот можно встретить там, если ему это понравится.
— В какое время?
— Он не соблюдает времени. Он должен сам увидеть вас. Ну, капитан, надеюсь, вы все-таки поедите с нами и расскажете о ваших приключениях?
Седенко и я приняли приглашение. Обед был изысканным. Мы полностью наелись, а потом провели ночь в хороших постелях. Утром мы покинули город молодой королевы, выехав по западной дороге.
Леса мы достигли довольно быстро и легко нашли просеку, где разбили лагерь, решив дожидаться Гроота. Свежий, пьянящий воздух, красота и запах цветов привели нас в расслабленное настроение.
— Хорошее место для уединения, в старости, — сказал Седенко, не спускающий глаз с громадного мертвого дерева. — Но, конечно же, не место, где можно жить, когда ты молод. Никакой борьбы, ничего, кроме охоты…
— Противопоставить это место суетности мира может любой, достигший сорока, — проговорил я. — Я не нахожу ничего, чем меня могло бы привлечь это место. Возможно, предпосылками для душевного здоровья. Рассудок говорит мне, что здесь может жить только душевнобольной.
— В чем-то вы правы, капитан, — согласился Седенко. — Природа здесь щедра. Она здорова и благополучна. И это ли не то, чего мы желаем под конец своих дней?
— Здоровый зверь должен держать свое тело и рассудок в постоянном движении, — возразил я.
— Но не всегда, капитан, — Седенко выглядел немного огорченным тем, что я не во всем соглашаюсь с ним.
Я улыбнулся.
— Погодите некоторое время, юный казак. После трех дней ожидания на просеке ни у одного из нас не было никакого желания отправляться дальше. Мы обследовали каждый уголок в округе, все дубы, распадки и подлески. Мы подстригли своих коней. Седенко лазил на каждое дерево, на которое можно влезть. Я просматривал волшебные книги, врученные мне Сабриной, без того, чтобы особенно понять их содержание. Я также просмотрел все карты и определил, что район Серединной Границы должен существовать в пространстве где-то между странами, где, по понятиям моего мира, для него не было места.
На утро пятого дня я собрался и был готов скакать дальше, чтобы покинуть Долину Золотых Облаков.
Дорогу к Граалю мне придется отыскать без Гроота, сказал я себе.
И эти слова, будто обладая магической силой, заставили появиться щегольски одетого человека, который приближался к нашей лагерной стоянке и выглядел немного смущенным, однако был в хорошем настроении. Его одежда была украшена гирляндами тесемок и бархатными лентами, золотыми и серебряными застежками и шитьем, а меч совершенно не вязался с нарядом иказался ненужным. Он шагал, опираясь на чрезвычайно большой посох и распространял запах венгерской воды. Широкая лента его шляпы была утыкана белыми и серебряными перьями, маленькая бородка и усы густо напудрены, как у знатного французского дворянина. Он смотрел на меня удивительно доброжелательно и при этом махал рукой в знак приветствия.
— Желаю вам доброго утра, мои господа, — сказал щеголь. — Я готов познакомиться с вами.
— Мы здесь не для того, чтобы терять время на разговоры с человеком, разодетым, как женщина, — выдал ему Седенко. — Мы ожидаем здесь появления великого существа, отшельника, самого умного среди себе подобных.
— Ага, извините меня. Я не задержу вас надолго. Прошу только ответить, как вас зовут?
— Я Ульрих фон Бек, капитан пехоты, а это Григорий Петрович Седенко, фехтовальщик. А вы, господин?
— Меня зовут Филандер Гроот.
— Отшельник? — удивленно воскликнул Седенко.
— Да, я отшельник, господа.
— Вы не выглядите затворником. — Седенко положил руку на перевязь своей сабли и сделал несколько шагов вперед, чтобы не упустить из виду ничего.
— Господин, уверяю вас, что на самом деле я настоящий отшельник. — Гроот казался удивленным тем, что мы не верим ему.
— Мы слышали, вы святой человек, — продолжал Седенко.
— Я не ответственен за то, что слушают или говорят другие, господин. — Гроот гордо выпрямился. Ростом он был немного выше Седенко который далко не был великаном. — Я — тот самый известный Филандер Гроот, которого вы ищете. Верьте в это или оставьте все как есть.
— Мы никак не думали найти кого-нибудь похожего на вас, — признался я. — Мы представляли вас совершенно иначе.
— Не в моих правилах обсуждать ожидание хотевшего встретиться со мной. Я — Гроот — тот, кем я являюсь.
— Но отчего вы так франтовски одеты? — Седенко обернулся ко мне, будто ожидая моей поддержки.
— Есть много способов поддерживать равновесие мира, — ответил Гроот, обращаясь ко мне.
— …И немного способов, которыми мир поддерживает себя, — отпарировал я.
— Вы правильно понимаете ход моих мыслей, господин рыцарь. Самостоятельно полученные знания не всегда означают освобождение от субъективизма. Вы и я, оба думая над этим, можем прийти к многообещающим заключениям. Вы со своими делами, и я, отверженный, со всеми своими недостатками.
— Думаю, у меня отсутствует мужество для самостоятельной оценки, мистер Гроот, — сказал я.
Он был обрадован.
— Каким бы плохим человеком вы не были, мы все соединимся в одной личности. И как соединимся!
— Мистер Гроот, мне говорили, что вы, возможно, захотите услышать мою историю и что вы, когда меня выслушаете, сможете намекнуть на решение моей проблемы. — Я любопытен, — заявио щеголеватый философ, — и с благодарностью заплачу за информацию. Вы только должны постараться, чтобы мне захотелось заплатить награду. Какие еще у вас пожелания?
— Никаких.
— В таком случае вам придется совершить прогулку в лес.
Седенко оглянулся.
— Осторожно, капитан. Он может завести в засаду!
— Григорий Петрович, — успокоил его я, — если мастер Гроот и пожелает нам чего-то плохого, то это случится позднее.
Седенко пробормотал что-то про себя и сдвинул папаху на затылок.
Филандер Гроот протянул мне свою элегантную руку, и мы пошли вместе, пока не достигли реки. На берегу мы остановились.
— Вы можете начинать, господин, — сказал он.