Пьеса Человек и Наставник

Грошев Андрей

Уходят Анна Михайловна и протоиерей о. Василий Садовский.

Мотовилов: Батюшка даже набросал первоначальный план, который, сохраненный в подлиннике, вставлен в рамку и хранится у игуменьи Марии.

Мантуров подходят к обрубку.

Встают на колени.

Мантуров: Этот план батюшка писал в своей келье, на обрубке, что служил ему стулом, писал со мной, стоя на коленках. «С юга, против собора Святой Троицы, — говорил старец, — будет корпус треугольником; в этом корпусе одна из царского роду жить будет, батюшка.

С севера собора Святой Троицы, напротив его, точно такой же треугольником корпус, должен быть трапезной. Возле жилого треугольного корпуса с юга же корпус начальнический, правильным продолговатым четырехугольником. Напротив его с севера точно таким же правильным продольным четырехугольником должен быть корпус клиросный. С юга против Казанского собора, рядом с начальническим корпусом, такой же продольный четырехугольный корпус — просто жилой. С севера против Казанского собора и напротив жилого такой же точно продольный четырехугольный корпус, и тоже просто жилой. Опять с одной стороны корпус правильным треугольником, которого половина будет окнами в ограду, это будет жилая монастырская половина, а другая, отделенная стеной, окнами наружу, за ограду, будет служить гостиницей. С другой стороны, напротив, точно такой же треугольный корпус, разделенный надвое и для того же употребления. Вот так-то у нас всё и устроится, — говорил Батюшка, — И лавра, и киновия у убогого Серафима в обители-то будет!»

Негромко звуки природы, пение птиц.

Мантуров уходит.

Явление Двадцать Пятое. Анна Михайловна

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене прогуливается Мотовилов.

Мотовилов: Анна Михайловна Мантурова, жена Михаила Васильевича, сообщила много фактов из жизни батюшки Серафима и своего мужа. Между прочим, она рассказывает, как батюшка научил её читать по-славянски.

Выходит Анна Михайловна.

Анна Михайловна: (обращается к залу) Сказал мне Батюшка, читай, Матушка, читай жизнь преподобной Матроны и подражай ей! Да ведь я не умею читать по-славянски, отвечала я.

Мотовилов: Почти каждый раз, как Анна Михайловна бывала у Батюшки, он ей говаривал, твердил.

Анна Михайловна: Батюшка повторял, читай, матушка, читай преподобную Матрону. А как? Да я ведь не умею. Читай, наставлял Батюшка.

Анна Михайловна отходит.

Садится, берет книгу.

Читает.

Анна Михайловна: (обращается в зал) Диковинное дело, я немка природой, по-русски то плохо читаю, по-славянски же никогда не читала, стала читать, да притом как легко, точно учёная, сама собою, не иначе как батюшкиными молитвами. Что-нибудь, бывало, в каком-нибудь сокращении, и потом не знаю почему, вдруг мне покажется, что это не так я читаю или выговариваю, а вот как надо, поправлюсь сама собою, скажу, и выйдет действительно так. Вот таким-то образом и выучил меня читать Батюшка по-славянски, а без него я бы, может быть, и теперь ещё не знала, как читать.

Уходит.

Негромко звуки природы, пение птиц.

Явление Двадцать Шестое. Освещение Церкви Рождества Христова

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене прогуливается Мотовилов.

Мотовилов: В 1829-м году церковь эта была уже готова, что поистине замечательно. Церковь во имя Рождества Христова, а освящалась в день Преображения Господня. Так пожелал батюшка Серафим, которому представили все препятствия к выполнению этого желания, так как: нет того положения, а потому неизвестно, как сочетать три службы — двух двунадесятых праздников и обновления храма, да и в церкви нет еще ни одного образа и входа еще даже не сделано.

Выходит Мантуров.

Мантуров: Позвал меня батюшка Серафим и сказал, что если церковь не будет освящена в этот день, то так и останется неосвященною вплоть до будущего года и опять же до праздника Преображения Господня, в который должна она быть освящена, потому что Господу так угодно! А, что человеку невозможно, то Господу подвластно всегда и во всём!

Мотовилов: Да, Михаил Васильевич это знал. Отправил батюшка от своего же имени Мишеньку в Нижний, прося там Благовещенского монастыря архимандрита Иоакима приехать и непременно в этот день Преображения Господня освятить храм. Он передал слова Серафима, что так Господу угодно!

Мантуров: Я поехал, и что же? Как же то не чудо! Ведь знал дивный батюшка Серафим, кому и поручить столь затруднительное дело. Архимандрит Иоаким был первый, что называется, уставщик, а потому и нашёл действительно возможным всё исполнить по батюшкиному желанию, то есть, совокупив все три службы вместе, освятить храм в положенный на то батюшкой день. Так как устава на такой случай не было, Иоаким сам написал и составил его на эти службы, дабы соединить стихиры двух двунадесятых праздников вместе и с обновлением храма.

Мотовилов: Михаил Васильевич, по благословению батюшки Серафима, выхлопотав разрешение у Нижегородского преосвященного Афанасия, возвратился доложить батюшке.

Выходит Архимандрит.

Мотовилов: Приехал и архимандрит, а в храме-то нет ни иконостаса, ни даже входа!.. Как быть?

Выносят образа и лестницу.

Мантуров: Привезли уже наскоро два местных образа из села Лемети, кое-как приделали вход в храм, по приставленной лесенке. Желание батюшки Серафима было исполнено.

Архимандрит освещает Храм.

Мотовилов: Храм освятили Рождеству Христову и в самый день Преображения Господня! Таково было основание и сооружение верхней Рождественской церкви, по благословению Нижегородского преосвященного епископа Афанасия и по опробованному плану строительного комитета, в связи с колокольней Казанского храма.

Архимандрит, Мантуров уходят.

Явление Двадцать Седьмое. Воротилов

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене прогуливается Мотовилов.

Мотовилов: Молитвы старца Серафима были так сильны пред Богом, что есть примеры восстановления болящих от одра смерти. Так, в мае 1829-го года сильно заболела жена Алексея Гурьевича Воротилова, жителя села Павлово Горбатовского уезда. Воротилов же имел большую веру в силу молитв отца Серафима, и старец любил своего ученика и наперсника.

Выходит Воротилов.

Воротилов: (издалека, подходя смотрит на часы) Полночь.