Песчаный город
Шрифт:
— В вашем распоряжении.
— А вы?
— Мы с вами.
— Мы едем разве немедленно?
— Так приказано, и в этом отношении вы обязаны слепо повиноваться нам; кроме этого нам предписано исполнять все ваши желания покупать и брать все, что вам будет угодно, — книги, инструменты, оружие, всевозможную провизию. Вам стоит только сказать.
— Хорошо, я буду готов к назначенному часу. Отвезите меня в предместье Сент-Оноре, 77, где я должен сделать необходимые распоряжения. Потом я сделаю несколько прощальных визитов, и в половине восьмого буду на станции железной дороги.
— Я
— Приказано кем? Ведь условие я заключил с вами?
— Нашим господином.
— Кто же он такой?
— Мы не в праве ответить на этот вопрос.
— Вам также запрещено сказать мне, куда мы едем?
— Вы уже знаете… в Марсель.
— А потом?
— Вы это узнаете там.
— Хорошо. Не буду более задавать вам вопросов.
— И мы у вас ничего спрашивать не будем, но готовы исполнять все ваши приказания.
Приехав к себе, Шарль Обрей указал, что желает взять с собой. Он не кончил еще осмотра скромного имущества, как два работника явились укладывать его вещи.
Когда доктор кончил свои прощальные визиты, до отъезда осталось только три часа, но чистокровные лошади так мчались, а Кунье так сорил деньгами, что все покупки Шарля Обрея: лекарства, хирургические инструменты, оружие, книги и разные другие вещи были вовремя отосланы на вокзал, где был заказан отдельный вагон. Верный пудель Фокс разлегся на подушках кареты и, по-видимому, гордился новым положением хозяина.
В семь часов все было кончено, и по замечанию Кунье, сказанному шепотом, Шарль Обрей приказал кучеру ехать на Лионскую железную дорогу.
В ожидании поезда он заказал в буфете обед; верные своей роли негры прислуживали ему, что заставило толпу принять его за восточного князя, путешествующего инкогнито.
По окончании обеда Кунье повел его к начальнику станции, и молодой доктор не мог не почувствовать легкого чувства гордости, когда начальник станции сказал, поклонившись ему почти до земли:
— Вагон, заказанный вами, готов…
Он прошел, улыбаясь, перед толпой, расступавшейся передним, и не мог не прошептать старинную поговорку: Auri sacra fames note 1 — и сравнить этот прием с прежним, когда, как всякий добрый парижанин, он отправлялся по воскресеньям в третьем классе в Буживаль или Шиту.
Note1
Гнусная жажда золота (из Виргилия).
Как только он поместился со своим верным Фоксом в вагоне, обитом шелковой материей, раздался свист локомотива, и поезд быстро помчался в Бургундию.
Оба негра сели в вагон, нанятый для лошадей.
Когда Шарль Обрей заметил при неясном свете луны деревья, мелькавшие как черные призраки мимо поезда, с ним сделалась галлюцинация: ему показалось, что все его прошлые страдания стремятся в страну забвения, и он три раза громко прокричал «ура» в честь своего будущего счастья… Только хриплые вздохи локомотива и жалобный вой его собаки ответили ему…
ГЛАВА II. Безмолвная шхуна. Таинственный сигнал
По приезде в Марсель, Шарль Обрей едва успел съесть бисквит и выпить рюмку портвейна на станции, как его провожатые наняли фиакр, который через десять минут привез его к пристани.
В нескольких метрах от берега красивая шхуна в двести тонн тихо качалась на зыби, украшенная всеми парусами, она как будто с нетерпением рвалась в открытое море и скоро должна была выйти, потому что ее экипаж вытаскивал якорь.
— Вот судно, которое отвезет нас в Танжер, — сказал Кунье Обрею, — если вам угодно в ожидании завтрака просмотреть список провизии, то есть еще время пополнить, что забыто; мы поедем не ранее чем через два часа.
— Мне все равно, — ответил улыбаясь молодой человек, который, освоившись с этими странными поступками, не задавал ни малейших вопросов, — для меня будет достаточно пищи других пассажиров.
— Других пассажиров на «Ивонне», кроме вас, не будет.
— Это название судна?
— Да, оно здесь затем, чтобы отвезти вас к месту вашего назначения.
— Вы сказали, кажется, что мы едем в Танжер?
— Так было приказано, однако мы, может быть, получим новые приказания.
— О, я ни о чем не спрашиваю вас, это ваше дело, я поеду с вами на край света, но настанет же минута, когда я буду говорить с кем-нибудь?
— Так вам неугодно просмотреть?
— Что?
— Список провизии.
— Не к чему, я люблю неожиданность, прошлое ручается мне за будущее, — весело сказал молодой человек.
— Стало быть нам более ничего не остается, как ехать.
У набережной стояла шлюпка с рулевым негром и четырьмя гребцами той же расы, принадлежащими к экипажу «Ивонны». Шарль Обрей сел в эту шлюпку со своими двумя спутниками, и несколько взмахов весел довезли их до шхуны.
Капитан и его два помощника составляли весь главный штаб на шхуне. По знаку первого помощника капитана шестнадцать человек команды, стоявшие в два ряда, прокричали три раза «ура» в честь приезжего. Его встречали как князя или адмирала.
Каково же было удивление Шарля Обрея, когда он увидал, что все эти люди принадлежали к одной расе: офицеры и команда были черны как эбеновое дерево… Он подумал, что, может быть, повар будет для него сюрпризом, но надежда его скоро была обманута: повар был так же курчав и черен, как другие.
Это было для него проблеском света.
— Теперь я знаю цель этого путешествия и понимаю условия, которые меня заставили подписать, — сказал он Кунье, который ввел его в каюту.
— Стало быть, вы вступили в сношения с каким-нибудь духом, который открыл вам то, чего мы сами не знаем?
— Это очень просто: ваш господин, какой-нибудь негритянский король в Африке, пожелал взять к себе европейского доктора и послал вас отыскать его…
— Мой господин не негр и не король… он такой же белый как и вы.
— Что же значит в таком случае эта княжеская роскошь? Следовало дать мне несколько тысяч франков, и через трое суток я был бы в Танжере.
— Мой господин богаче всякого князя и делает, что хочет. Ему все равно, куда послать свою шхуну, и она всегда наготове.
— Почему же вся команда черная?