Шрифт:
— К нам в город приехал луна-парк! — радостно сообщила Джейн.
Майк, в отличие от нее, воспринял эту новость без особого энтузиазма. Он даже в детстве не был фанатом всех этих аттракционов, особенно связанных с кувырканиями вверх ногами и прочим экстримом, а как-то раз, когда одноклассники подбили его «на слабо» прокатиться на «русских горках», пребольно отбил себе копчик в нижней точки траектории. Были, конечно, и всякие карусели поспокойнее, но их он находил попросту скучными, да и катались на них, как правило, совсем малявки. В общем, еще в те годы любому посещению парка аттракционов он предпочитал настольные игры или, еще лучше, возню над сборной моделью очередного автомобиля или самолета. И уж тем более он не видел смысла в посещении подобных парков теперь, дожив
Его подруга, увы, придерживалась противоположной точки зрения. И потому, равнодушно пробурчав в ответ «Ну и что?», Майк, разумеется, уже прекрасно знал — что.
— Пойдем туда в субботу! — не обманула Джейн его ожиданий.
— Может, лучше в кино? — предложил Майк без особой надежды.
— В кино мы и так постоянно таскаемся. И потом — на что? Разве на этой неделе идет что-нибудь интересное?
— Не знаю, не смотрел еще. Может, и идет.
— Да наверняка старье какое-нибудь крутят. Майки, не будь таким нудным! Я хочу в луна-парк! Кинотеатр от нас никуда не денется, а они как приехали, так и уедут!
— Откуда они?
— Не знаю. Откуда-то издалека. Наверняка там есть какие-нибудь аттракционы, на каких мы еще не катались!
— Ага, вот именно, «откуда-то издалека». Эти странствующие парки еще хуже стационарных. В каждом новом месте они собирают все эти свои конструкции, потом разбирают заново. В итоге где-то что-то разболтается, какой-нибудь наемный рабочий не докрутит винт — и… В прошлом году, между прочим, была авария в Коннектикуте, в газетах писали. Три человека получили травмы, и еще пара десятков два часа болтались в вагончиках на самой верхотуре, дожидаясь, пока их оттуда снимут.
— Подумаешь, на дорогах аварии случаются куда чаще, и что ж теперь, на машинах не ездить?
— Если не ездить на машинах, придется ходить пешком, а вот если не лезть на всякие сомнительные крутящиеся конструкции, можно только потратить те же самые деньги с большей пользой.
— Скажи уж прямо, что боишься, — продолжала подзуживать его Джейн. — И вовсе не аварии. Кататься боишься!
— Почему боюсь? Просто не понимаю, что за удовольствие болтаться вверх тормашками…
— Ну, можешь не кататься вместе со мной, просто постоишь и подождешь рядом, если ты такой трусишка, — притворно вздохнула она. — Подержишь мою сумочку.
— Слушай, кто бы хорохорился! — потерял терпение Майк. — Тебе напомнить нашу поездку в Нью-Йорк? Ты, конечно же, сразу потащила меня на Кони Айленд, а там — на эти, как их, «Воздушные гонки» с переворачивающимися самолетиками… Ну и кто из нас начал блевать еще до того, как эта штука остановилась?
— Просто не надо было перед этим есть пирожные, — отмахнулась Джейн. — И я это учла на будущее. Но это же не значит, что из-за подобных мелких неприятностей надо лишать себя удовольствия до конца жизни?
Майк, разумеется, с самого начала понимал, что сопротивление бесполезно, так что, как и следовало ожидать, два дня спустя — было одиннадцать утра субботы — они с Джейн вошли на обнесенную высокой сетчатой оградой территорию луна-парка.
Когда-то давно в этом не слишком уютном месте на окраине размещалась мясная фабрика, совмещенная со скотобойней; однако дела у ее владельца шли не слишком хорошо, и в конце концов предприятие прогорело окончательно — в самом буквальном смысле: однажды ночью его охватил пожар. Ходили слухи, что к нему причастны не то какие-то фанатики из числа защитников животных, не то сам хозяин предприятия, решивший наварить хотя бы на страховке. Говорили также и о нескольких погибших в огне, хотя достоверно было известно только об одном — ночном стороже. Вероятно, слухам поспособствовало большое количество обгорелых костей, найденных на пепелище — неудивительное, учитывая профиль заведения. Выгоревшие корпуса ремонту не подлежали и некоторое время, несмотря на ограду и строгие запрещающие знаки, оставались притягательным местом для городских мальчишек, жаждущих приключений, страшных историй и жутких сувениров вроде цепей и крюков для туш или все тех же обугленных костей, телячьих или нет — пока, наконец, один из этих мальчишек
Дальнейшая судьба злосчастного парня осталась лишь предметом слухов; одни говорили, что он умер в больнице от заражения крови, другие — что врачам все-таки удалось его выходить, хотя, добавляли они, скорбно покачивая головами, «лучше бы ему было умереть, право, лучше». Точно было известно лишь, что вскоре его семья уехала из города.
Эта жуткая история — и вызванное ею массовое возмущение городских родителей — подвигли, наконец, муниципальные власти на снос обгоревших развалин. Пустырь, образовавшийся на их месте, так и простоял незастроенным много лет, обнесенный сетчатой оградой; прикрученные к ней жестяные таблички, сулившие штраф за незаконное проникновение и за свалку мусора, успели проржаветь и облупиться настолько, что грозные надписи уже почти не читались. Несколько раз участок выставлялся на торги, но городские предприниматели, зная о закрепившейся за ним славе, не горели желанием обустраивать здесь свой бизнес. С годами, правда, мрачную историю мясной фабрики вспоминали все реже, и из молодежи нового поколения, включая и Джейн (которой не так давно исполнилось восемнадцать), многие о ней даже и не слышали. И вот теперь, как видно, территорию сдали в аренду заезжим аттракционщикам.
Идея прийти сюда еще до полудня тоже принадлежала Джейн, которая надеялась, что с утра пораньше в парке будет меньше народу. Ее расчет оправдался даже слишком хорошо — луна-парк оказался почти пуст. Скорее всего, причиной была не столько подзабывшаяся уже репутация пустыря, сколько стоявшая с утра погода, не очень располагавшая к прогулкам — было пасмурно и ветрено — и недостаток рекламы. Ни на один из аттракционов не было очередей, но ждать приходилось по прямо противоположной причине — работники не хотели гонять свои карусели и вагончики полупустыми и запускали их не раньше, чем накапливалось достаточно желающих.
Джейн это не смутило. В конце концов, ничто не мешало ей весело болтать с Майком (который, конечно, не удовольствовался ролью хранителя сумочки и волей-неволей сопровождал ее во всех головокружительных рейдах), уже сидя на очередном пластмассовом сиденье и дожидаясь, пока врубят ток. Молодые люди последовательно воздали должное всем крутяще-вертящимся агрегатам, исключая разве что совсем простенькие карусельки для малышей (и, разумеется, включая «Небесный корабль» на длинной штанге, описывавший столь нелюбимые Майком мертвые петли; в верхней точке, повисая вниз головой в открытой кабине, Джейн заливисто визжала, а затем принималась хохотать; Майк лишь нервно стискивал поручни и думал, когда же это безобразие, наконец, кончится); поупражнялись в меткости, стреляя из пневматических ружей и арбалетов и кидая мячи в кольцо, попытались ходить внутри плавающих в бассейне прозрачных пластиковых шаров (получалось, естественно, не столько ходить, сколько падать), совершили «космический полет» внутри кабинки с экраном, качавшейся и кренившейся в разные стороны в соответствии с развивавшимся на экране действием, съели по сахарной вате и по пакету чипсов, сфотографировались в костюмах пиратов и ковбоев на фоне соответствующих декораций, покривлялись перед кривыми зеркалами и…
— Ну, кажется, все здесь уже облазили, — изрек Майк, поглядывая в сторону выхода.
— Подожди, — возразила Джейн, в очередной раз останавливаясь возле кассы, на стене которой висел план луна-парка. — М-да, кажется, все, — разочарованно изрекла она спустя какое-то время.
— Ну так пойдем?
— Лично ты как хочешь, а мне надо пи-пи, — заявила Джейн; эвфемизмами типа «попудрить носик» она себя не утруждала. Отыскав на схеме нужный значок, она решительно двинулась в выбранном направлении.