Пещерный лев (Сборник)
Шрифт:
Среди безбрежного океана жизни огромный лев был словно в пустыне… Гигантской силе его противостояли хитрость, быстрота и ловкость более слабых существ. Лев мог одним ударом лапы убить сайгу, онагра или антилопу-нильгау, одним прыжком он опрокидывал на землю дикую лошадь, кабана и даже гаура; но все они умели вовремя скрыться в непроходимой чаще или исчезнуть в необозримых просторах саванн… И только невероятное изобилие травоядных помогало царю зверей утолять свой голод, ибо в это время года широкие равнины и лесные заросли буквально
Все же рассвет часто заставал исполинского хищника без добычи, и он, измученный бесплодными поисками, возвращался голодный в свое одинокое логово…
Этой ночью пещерный лев долгое время пытался безуспешно настигнуть антилопу или оленя. В конце концов он затаился в засаде на опушке леса, близ обширного болота. Огромные ночные цветы источали опьяняющий аромат; земля пахла мускусом и перегноем. Люди отделились от хищника и тоже спрятались: один — в зарослях тростника, другой — в бамбуковой чаще.
Вдалеке слышался топот убегавшего стада; сова бесшумно пролетела на мягких крыльях. Затем появился кабан, роя землю своими крепкими клыками.
Это был неповоротливый зверь с короткой шеей и тонкими ногами. Он брел хмурый и чем-то раздраженный, пыхтя и злобно хрюкая.
Кабан приблизился к тростникам, где спрятался Зур, и внезапно остановился, почуяв запах человека. Но запах этот напоминал гиббона или резуса, которых ему нечего было опасаться. Кабан сердито фыркнул и направился к бамбуковой роще.
Тогда Ун, желая направить зверя в сторону пещерного льва, испустил боевой клич, который тотчас же был подхвачен Зуром.
Кабан отступил — не из страха, а из осторожности. Все непонятное таит в себе опасность: ни гиббон, ни резус не обладают столь мощным голосом.
Крик повторился.
Кабан круто повернул и побежал прямо к тому месту, где притаился пещерный лев. Исполинская фигура внезапно выросла прямо перед ним; кабан в ярости обратил на нее свои острые клыки. Но зверь, обрушившийся ему прямо на спину, весил больше, чем матерый буйвол. Кабан пошатнулся. Огромные челюсти сомкнулись на его загривке, сокрушая шейные позвонки…
Когда пещерный лев принес тушу кабана в логовище, Ун захотел убедиться, насколько прочен их союз с огромным зверем. Он взял топор, отрубил от кабаньей туши заднюю ногу — и хищник не препятствовал ему.
Люди поняли, что отныне их сила стала равной силе целого племени.
Много раз еще охотились Ун и Зур со своим могучим союзником. Часто они вынуждены были уходить далеко от пещеры, потому что дичь постепенно покидала места, где бродил страшный обитатель скалистой гряды.
Но Ун по-прежнему мечтал о более далеких походах. Нетерпеливое любопытство не давало ему покоя. И однажды утром он сказал Зуру:
— Хорошо бы нам разведать другие земли для охоты. Многие животные, вероятно, покинут осенью эти места. Хочет ли Зур сопровождать меня по ту сторону жилища тигров?
Зур никогда не отказывался следовать за своим товарищем, хотя и не обладал такой беспокойной натурой, как Ун.
— Мы должны увидеть земли, к которым стремится Большая река, — ответил он.
Молодые воины привели в порядок свое оружие, накоптили мясо, напекли съедобных корней и отправились в путь, когда солнце только показалось над противоположным берегом Большой реки.
Зур покидал пещеру с грустью и сожалением. Здесь он жил в спокойствии и довольстве; здесь они заключили союз с царственным хищником…
Все утро и вторую половину дня путники шли, не испытывая беспокойства. Лишь бесчисленные насекомые все время докучали им. Мириады красноголовых мух, назойливо жужжа, летели за ними, привлеченные запахом вяленого мяса. Надо было также остерегаться огромных шершней, шести-семи укусов которых было достаточно, чтобы убить человека. А во время привалов — избегать соседства с гигантскими термитниками.
Было уже поздно, когда Ун и Зур добрались до места слияния Большой реки с ее правым притоком. Ун хорошо знал эту небольшую, бурную речку; ему не раз приходилось переправляться через нее. Он провел Зура через лабиринт огромных валунов, и путники очутились в местах, где обычно охотились тигры. И сразу все вокруг показалось им угрожающим. Ибо лев спит днем в своем логове, а тигр рыщет повсюду и спит там, где застанет его утро, в местах, которые избегают другие хищники… Человек не в состоянии угадать намерений тигра и пройти так, чтобы не встретиться с ним.
Ун и Зур шли на довольно большом расстоянии друг от друга, чтобы увеличить зону наблюдения. Присутствие травоядных успокаивало их: ни сайги, ни антилопы, ни гауры не станут спокойно пастись по соседству с тиграми. Но, когда травоядные вдруг исчезли, молодые воины встревожились.
Ун решил, что безопаснее держаться как можно ближе к реке, поскольку все признаки жизни на суше исчезли, а речные воды по-прежнему кишели всевозможными живыми существами. Огромные гавиалы скользили, рассекая волны, между островками; бесчисленные стаи водоплавающих птиц копошились у берега. В тростниковых зарослях дремали гигантские питоны, свернув кольцами свои скользкие тела…
— Мы приближаемся к логовищу тигров! — вполголоса проговорил Зур.
Ун, напрягая зрение и слух, медленно продвигался вперед. Лес в этом месте почти вплотную подходил к воде, весь ощетинившийся колючками и опутанный лианами.
Внезапно сын Земли остановился.
— Вот здесь тигры ходят на водопой! — сказал он, указывая на тропу, пробитую в густом кустарнике.
На сырой земле виднелись многочисленные отпечатки широких лап. Зур нагнулся, чтобы рассмотреть их получше. Острый запах ударил ему в ноздри.